Даная вытерла руку о кору дерева. Дриадам задрожал сухими ветвями, зная, что это божественное тело никогда не позволит ему утолить вожделение в ее сочных реках. Он был здесь еще одним трофеем. Случайным, но участь его от этого была не менее печальна. Спавшие в его корнях ийсы зашевелились.

– Почему бы тебе не взять их? – голос Данаи был, как всегда, чист и полон презрения.

Она отошла от дерева. Сейчас ее не интересовали плотские забавы. Она пришла сюда, чтобы подумать. Подарок Сфинкс. Что он значил? Скрестив ноги, Даная села на высохшую землю, разглядывая двух уродливых существ. Двух азолей. Они танцевали друг с другом, медленно вальсируя, сплотившись в пару. Диковина, чудом попавшая в Аид из Эдема. «Неужели земля цветов и дождей может рождать таких уродов?» – думала Даная, изучая азолей, заглядывая в их неестественно большие глаза, чувствуя запах слюны, вытекающей из их открытых ртов. «Так пахнет плоть», – вспомнила Даная. Так пахнет вожделение. Зачем же Сфинкс подарила ей пару мохнатых уродцев? Что это значит? Просто подарок или еще одна загадка Сфинкс? Даная вытянула руку, желая прикоснуться к одному из азолей. Прикоснуться к Эдему так же, как недавно она прикасалась к стекавшему по дереву небу. Шершавый язык азоля лизнул ее пальцы, оставив на них свою слюну. Поднеся ко рту, Даная облизала их. Азоль заскулил, прося разрешения снова припасть к ее руке. Что это? Еще одни слуги? Даная встала, позволяя азолям облизать ей ноги.

– Теперь его, – Даная указала им на дерево, желая проверить их покорность.

Языки азолей впились в кору, заставляя дриадам вздрогнуть. Он испугался, что они уничтожат дерево, уничтожат его плоть. Но они всего лишь ласкали его, терлись о его ствол, лизали его. Дриадам застонал, чувствуя, как вожделение становится слишком сильным, как оно поднимается из его глубин.

– Мило, – Даная погладила его кору.

Один из азолей, бросившись к ее ногам, стал вылизывать пальцы, обсасывать их. Сухие ветви дерева робко прикоснулись к коже Данаи. Кора под ее ладонью раскрылась, превратившись во множество маленьких ртов, тянущих губы в надежде на поцелуй.

– Продолжай, – велела Даная, делая шаг в объятия дрожащих ветвей.

Маленькие рты жадно впились в ее обнаженные груди. Они втянули в себя ее кожу, ее соски. Сухие ветви обвили живот Данаи, ноги. Они поднимались между них все выше, сплетаясь между собою в единое целое, наполняя его остатками сохранившейся влаги. Даная вскрикнула. Она не могла пошевелиться. Ветви держали слишком крепко, опутав все тело. Они проникали в нее, растягивая плоть, и там, внутри, пускали корни, ненасытно впитывая влагу. Даная не сопротивлялась. Запрокинув голову, она наслаждалась этим мгновением, позволяя ненасытным ветвям, скользившим по ее телу, пробираться ей в рот. Три сестры. Три идеальных любовницы для любого страждущего.

Дриадам содрогнулся, замер. Его ветви обмякли, отпуская Данаю. Она упала на землю. Пара азолей страстно совокуплялась между собой, меняясь местами. Лицо Данаи было так близко от них, что их брызжущие во все стороны слюни щедро ложились на ее щеки и снежно-белые волосы. Она поднялась на ноги и пинком ноги разогнала мерзкую однополую пару. Подарок Сфинкс или ее загадка? Только ей или же всем трем сестрам? Даная так и не смогла найти ответ. Отведенное на размышления время кончилось. Жрицу ждали слуги и нетерпеливые любовники, неспособные найти удовлетворение в объятиях ее слуг.

Она ушла, оставив дриадам в обществе двух хнычущих азолей. Его жажда была утолена. Выпитые им соки текли в его жилах. Они несли жизнь, собираясь воедино у основания одной из ветвей. Сначала это был просто небольшой пульсирующий нарост, затем темная сморщенная почка и наконец лист. Он развернулся так быстро, что Дриадам испугался этого буйства жизни внутри себя самого. Ему показалось, что сейчас этот сочный зеленый лист так же стремительно увянет и пожелтеет, что через мгновение он увидит, как лист уже падает на землю и превращается в перегной. Но лист жил. Один из азолей протянул свою кривую руку, желая сорвать его. Сухая ветвь спешно хлестнула его по спине, а затем откинула в сторону. Остальные ветви бережно обвили единственный зеленый листок, стремясь защитить его от безжалостной внешней среды. Дриадам вздохнул, любуясь жизнью, которую создал.