– А все трое претендентов делали такие планы? — насторожилась я.

– Да, — кивнул Руис, — как вы сами знаете.

Да чтоб тебя!

– И до сих пор настаиваю, что это внутренняя информация, которая не имеет отношения к делу. Но раз уж ваш запрос одобрило мое руководство, мы направим вам эти документы сегодня вечером. Когда их заверят в архиве. У нас своя процедура, понимаете…

– Хорошо, до вечера, пожалуй, могу подождать, — я величественно кивнула, в очередной раз восхитившись Брендой Холмс. Она и это учла, и запрос сделала.

– А теперь расскажите мне о Жерардине Новес. Как долго она работает на своем месте?

– Три года, — послушно ответил Руис, и по его покорному виду я поняла, что Бренда уже и об этом спрашивала. Наверняка мне и личное дело в папке с материалами сегодня доставят.

– Мисс Новес делала карьеру очень уверенно, и еще будучи студенткой академии, проходила практику в нашем министерстве, – Шеллест говорил так, будто доклад делает, — после окончания академии и аспирантуры, она начала с небольших должностей. Какое-то время работала в отдаленном отделении министерства, на выездах. И вот три года назад ее заметили и рекомендовали в мой департамент. Так мы и познакомились.

– Благодарю, — вежливо сказала я, — я изучу планы развития от всех троих фигурантов и возможно, мы еще увидимся.

Руис устало вздохнул. Я обратила внимание, что глаза под стеклами очков красноватые. Не высыпается? Нервничает? Впрочем, это понятно. Наверняка жена ночами рыдает. Да и проблемы в департаменте не прибавляют хорошего настроения.

Распрощавшись с Шеллестом, я отправилась к себе. И в коридоре меня остановил рык Питерсона:

– Бренда Холмс! Это уже переходит все границы дозволенного!

6. ГЛАВА 5

Шеф Питерсон возвышался надо мной глыбой. На этом его преимущество заканчивалось, потому что глыба казалась не брутально-непоколебимой, а неуверенной в себе, как опара-переросток. Слишком поднялась над кастрюлей с тестом и задумалась вдруг, не упадет ли через край на пол.

– О каких границах вы сейчас говорите, господин Питерсон? — спросила я, вздернув подбородок. Я все-таки продавец, хоть и размазня. И вижу, когда клиент нервничает.

– Ты велела Лаферу собрать тебе навынос все материалы дела. А ведь знаешь, что это запрещено на законодательном уровне.

Точно, опара. Сдулся и как-то меньше стал.

– А как мне еще прикажете погрузиться в пучину следствия на выходных? — я принялась надвигаться на него. Хрупкая, даже изящная женщина с душой бронетранспортера… ну, до того, как я в ней поселилась. Но Питерсон не знает о подмене, так что пусть относится ко мне как к единице боевой техники.

– Сейчас, когда перед нами стоят такие важные задачи – поймать опасного преступника и предотвратить новые злодеяния, вы отделываетесь от меня бюрократическими отговорками!

– Хм… и правда, случай исключительный, — Питерсон почесал в затылке.

– Или я должна сидеть тут всю субботу и воскресенье? Прямо в участке? Может, еще и под вашим присмотром, Питерсон? Хотите составить мне компанию? Подержать за руку, чтобы мне не скучно было.

Галя Хомутова внутри меня замерла, с восторгом прислушиваясь к холодному и язвительному голосу Бренды Холмс. Так и сходят с ума, наверное.

Питерсон вздрогнул, верно, представил, как держит меня за руку в пустом и темном участке.

– Да, ты права, Холмс. Что ж, я постараюсь не слишком привлекать к этому внимания.

Он огляделся и понял, что глупость сказал. Вокруг нас толпы зевак, разумеется, не собиралось, это было бы слишком безрассудно. Но люди, которые привыкли вести скрытое наблюдение и сидеть в засадах, нашли способ неприметно погреть уши, внимая нашему громкому и эмоциональному диалогу.