Поначалу Корсаков хотел вернуться в Петербург, в огромную съемную квартиру у Спасо-Преображенского собора. Конец этим планам положила трагедия, потрясшая всю Россию. 1 марта 1881 года от рук бомбистов-народовольцев погиб император Александр Николаевич. Адская машина, брошенная террористом, оторвала ему обе ноги. На смертном одре государь приказал отнести его в Зимний дворец, где и скончался, передав власть сыну. Столица погрузилась в хаос – ловили народовольцев. На покой в таких обстоятельствах рассчитывать не приходилось.

Матушка предлагала перевезти его домой, под Смоленск, но Корсаков упорно отказывался от её приглашений, утверждая, что не хочет обременять её. В результате, со штатом из слуг (которых он нанял впервые за всю свою взрослую жизнь), Владимир въехал в усадьбу одного промотавшегося дворянина, который был более, чем счастлив получить в лице жильца источник постоянного дохода на пару месяцев. Дом был старый, но комфортный, с обязательной колоннадой и маленьким садиком, куда завернутого в пледы Владимира (словно героя известного романа господина Гончарова) выносили в кресле.

На Пречистенку и доставили письмо, изначально пришедшее в больницу. На листе бумаге изящным почерком было выведено:

«Любезный друг Владимир Николаевич! (зачеркнуто)

А, чего уж там, Володя! Слыхал, ты оказался в больнице, поставив на уши господ докторов? Надеюсь, мое письмо найдет тебя в добром здравии. Ну, или хотя бы просто найдет.

Твой покорный слуга служит нынче чиновником особых поручений при особе Владимирского губернатора. Я тебе еще расскажу, как мне посчастливилось оказаться на эдакой должности, история презабавнейшая. Но пишу я тебе сейчас не за этим. Уж прости, вынужден просить твоей помощи.

Помнится еще в университете ты увлекался всяческими курьезными диковинами и чертовщиной. Я тогда еще смеялся над тобой. Сейчас не смеюсь, ибо оказался я персонажем истории, которая смахивает на произведения незабвенного Алексея Константиновича Толстого. И сердце мое сейчас разрывается между счастьем и страхом.

Володя, я счастлив! Я влюблен! При том – влюблен взаимно. Избранница моя до того прекрасна, что даже у такого ворчуна, как ты, не найдется язвительных словечек в её адрес. И это как раз причина, по которой я обращаюсь за твоей помощью.

Живет она с родней в усадьбе. И, доложу я тебе, более жуткого семейства видеть мне не доводилось. «Жуткого» – не в смысле отца-скряги и матери-грымзы. Нет, творятся там дела страшные и необъяснимые. За неделю у них в гостях я чуть не поседел, и сбежал только чудом, с помощью ненаглядной моей Танечки. Теперь мне нужно вернуться за ней, чтобы увезти подальше, но… Боюсь! Веришь, пишу эти строки – и волосы шевелятся на затылке! Подробности не могу доверить бумаге по причине, которая станет ясной, когда приедешь. Умоляю! Как только получишь мое письмо – сразу же ответь телеграммой и сколь возможно скоро приезжай во Владимир. Без тебя я с ними пропаду.

Всегда твой покорный слуга, Дмитрий Теплов».

– И ты намерен ему помочь? – наконец нарушил молчание Петр.

– Да. Более того, я уже отбил ответную телеграмму и послал слугу на вокзал за билетом.

– Прости, но мне казалось, что тебе нужно несколько в другую сторону, – по тону брата Владимир понял, что Петр по-настоящему зол.

– Я… – он замялся. – Я не могу…

– Черт возьми, Володя! – взорвался Петр. – Ты же слышал, что сказал тебе полковник! Ты знаешь, что тебе нужно сделать! Что нужно найти! И ты раз за разом находишь причины не ехать домой! Сначала здоровье! Потом «не хочешь обременять матушку своим присутствием», – он издевательски передразнил голос брата. – Что-то твое здоровье не мешает тебе отправиться во Владимир по зову университетского дружка! Так в чем же дело?