Здесь мужик налил по второй. Но Владимир его остановил, быстро достал его заказ из портфельчика, начал объяснять. Что у тёщи – нижняя полка, вагон – купейный, поезд – скорый. Тёща, мол, поедет комфортно с ветерком и цена билета – всего двадцать один рубль.

Мужик нетрезво посмотрел на Владимира и ушёл с кухни за деньгами в комнату, вернулся, отсчитал двадцать один рубль, а потом спросил:

– А тебе, парень, пару рублей надо же подбросить за доставку?..

Владимир почему-то сильно смутился, покраснел и промямлил, что ему зарплату платят. Целых восемьдесят рублей в месяц.

– Ну, если платят, – сказал мужик, – тогда извини!..

И убрал приготовленные деньги обратно в кошелёк.

Оказавшись на улице, Владимир никак не мог понять, почему он так поступил. Почему отказался от чаевых.

Что на него нашло!

Он ходит с утра за этими несчастными рубликами, и вот так взять и «не взять два рубля»!

«Ну, ты, брат, и дурак, ну, ты даёшь!..»

Городские часы на перекрёстке Свободного проезда и Федеративного показывали десять минут пятого.

Владимир рванул на Напольный проезд, где ему не дали ничего.

«И поделом! – корил он себя. – Дают – бери, бьют – беги…» – говорил он сам себе, покидая квартиру.

На улице Саянская, заказ находился в доме – башне на последнем этаже (лифт не работал).

Уже на пределе своих сил Владимир поднялся на четырнадцатый этаж, и на его длинные звонки в квартиру заказчика, ему никто не открыл дверь.

Тут у него поднялась такая злоба на всех таких пассажиров, которые не отвечают за свои поступки. Он остервенело, пнул дверь ногой и полетел вниз.

Оставался последний заказ – дом девяносто восемь, шоссе Энтузиастов.

По этому адресу ему дали рубль, и Владимир кинулся на доставку.

Время в это время было уже пятнадцать минут шестого.

Владимир возвращался на доставку весь мокрый от пота, голодный, злой, страшно усталый, с натёртыми ногами и всё время прикидывал, сколько он заработал.

У него получалось семь рублей пятьдесят копеек.

«Немного – семь рублей пятьдесят копеек! В лесу и то можно было заработать рублей пятнадцать в день!.. Но, ничего – не сразу Москва строилась! – утешал себя Владимир. – Первый блин комом, но, ничего – мастерство со временем придёт…».

Владимир переступил порог доставки ровно в шесть часов вечера.

Большой мрачный татарин уже ждал его.

Владимир достал нереализованные заказы и тяжело опустился на стул перед татарином.

– Я тебе, блядь, – злобно рассматривая Владимира, начал говорить татарин, – когда просил прийти, а?.. Сука ты страшная! Опоздал на целый час! Двадцать заказов носил восемь часов, а я за это время разнёс почти девяносто!.. Новогиреево он знает!.. Он там жил! Да я тебе сейчас вломлю пиздюлей и буду по-своему прав! – орал Шамиль на Владимира на всё подвальное помещение в двести квадратных метров.

Неизвестно, чем бы этот разбор кончился для Владимира, если бы не вмешался Мишка, который оказался в это время здесь.

– Хорош кричать, Шамиль, на моего приятеля! Я помню, когда ты в прошлом году начинал, то тоже у меня на «подсосе» по Чертанову пятнадцать пакетов носил до девяти часов вечера. Забыл? Оставь Володьку в покое, а с меня бутылка хорошего коньяка, идёт?..

– Идёт… – буркнул Шамиль и начал принимать деньги у Владимира.

В конце приёма денег татарин мрачно сказал, что надо дать на чай пятьдесят копеек кассирам, «так, мол, положено».

Владимир дал, но после всех расчётов и подсчётов у него почему-то осталось не семь рублей, а только четыре.

Этого он никак не мог понять, где он просчитался, кому дал лишние деньги.