Ну, всё, поправляйтесь, до завтра!

И они тоже ушли.

Владимиру сразу стало скучно и грустно.

«Приехал денег заработать, а получил фронтовой лазарет, хрен знает что. И денег поднять не могу, и с девками загулять не могу, хотя вот они, бери их. А как брать, когда лазарет, когда нога вся разбита.

Но, правда, забота со всех сторон и одна утеха, что я нравлюсь бабам.

А может так случиться, что завтра ко мне придёт Дарья, и она начнёт мне бинтовать ногу, а я её – раз на постель, дверь – на щеколду, и – гуляй казак, бери гарную девчонку!

А как же Таня, жена моя, наверное думает обо мне, печалится?.. А я тут плашмя валяюсь на кровати, «санитарной чисткой леса» не занимаюсь, только о девках думаю.

А как о них не думать, когда три месяца воздержание, а мне всего двадцать пять лет, а не семьдесят пять!.. А интересно, старики в семьдесят пять лет подтрахиваются, или у них уже ничего не стоит?.. Но, чего об этом думать, до семидесяти пяти лет ещё далеко, целых пятьдесят лет – уйма времени. Вон пятьдесят лет назад ещё картавый (хорошо меня кагебэшники не слышат) был у власти.

Революции – всего пять лет, гражданская война, тиф, голод, «контра» разная из всех щелей лезет.

А сейчас американцы по Луне разгуливают, есть атомные бомбы, водородные бомбы, средства доставки фантастические, либо американцы из акватории Тихого океана тебя накроют с атомной субмарины, либо мы им в ответ с автономной автомобильной платформы, которые ползают по бескрайним сибирским просторам, вот что значит пятьдесят лет для развития человечества! А тут лежи в старом сарае и не смей даже водки выпить, что за жизнь!»

И Владимир опять заснул.

Но теперь ему ничего не снилось.

Ближе к вечеру, когда он проснулся (ему захотелось в туалет, и он это успешно сделал), к нему неожиданно пришла Вера. Он ждал чего угодно, кого угодно, но только не Веру, и притом одну, без Маши.

– Ну, как ты? – спросила Вера и села к Вовке на кровать.

Владимир спросонья не очень понимал, как он.

И зачем здесь Вера без Маши?

– А где Маша? – задал он дурацкий вопрос.

– Что, очень соскучился? Видишь, нет Маши… не пришла Маша к тебе. Я теперь за Машу и за себя! Давай, ногу твою посмотрим…

И Вера, такая правильная Вера, бесцеремонно начала закатывать штанину Вовкиных брюк и, ещё более бесцеремонно, снимать бинты, которые наложила Марья Алексеевна.

– Вера, что ты делаешь, мне недавно бинтовали ногу, всё там было хорошо!

– Это, я смотрю, не моя работа! Что, докторша тебя так сильно перебинтовала? Так нельзя на ночь оставлять, очень сильно забинтовано, кровь к ноге не будет поступать, нарушится циркуляция, а это – гангрена, которую ты так боишься!

И Вера начала аккуратно перебинтовывать травмированную ногу и вдруг, стаскивает штаны с ног Владимира, нашёптывая «надо снять, надо снять, мешаются», а затем, когда штаны были стянуты с ног, упала грудью на ноги Владимира и начала целовать его повреждённую ногу в колено, выше колена, ещё выше.

Наш герой от этих действий просто опешил.

Он схватил голову возбуждённой женщины и прижал к себе.

Вера восприняла это, как знак к атаке. Она тяжело задышала, потом вожделенно зарычала и начала покусывать ногу нашему герою. Владимир почти лишился сознания, он ничего не понимал – то ли это сон, то ли явь.

А Вера так возбудилась, что почти вся легла на ноги Владимира, и с утробным стоном продолжала целовать, лизать тело героя.

Её правая рука схватила главное место Владимира и стала нежно сжимать, а потом он почувствовал её волосы, её губы обволокли его… и в это время рядом с сараем заурчал мотоцикл.