Выполнив все, что от меня требовалось, я улеглась в кровать. Меня сразу же сморил сон, и я проспала до самого утра без сновидений.

Зато новый день начался с роскошного букета от Нейтана, бархатной коробочки от него же и записки, в которой герцог сообщал, что надеется на нашу скорую встречу.

Джорджи по секрету ему призналась, что пригласила меня на полуденный чай, и после этого он мечтает со мной увидеться. Покажет мне дворцовый сад, затем лично отвезет домой.

«Меня не оставляет ощущение, что я – единственный в этом городе, кто способен проследить за тем, чтобы ты не наделала глупостей, Кэрри!

С нетерпением жду нашу встречу. Надеюсь, небольшой подарок настроит тебя на благодушный лад и поможет простить за то, что я отсутствовал в твоей жизни целых два дня.

Нейтан».

«Небольшим» подарком оказался вовсе не очередной букет, а та самая бархатная продолговатая коробочка с золотыми вензелями и инициалами на ней.

Я уже видела эту ювелирную мастерскую, когда Ричмонды заказывали мне гардероб. Мы проходили мимо сверкающих витрин, и тетя Розалин старательно отводила от них глаза.

Зато Лорна все-таки остановилась. Прильнула к витрине, словно морская звезда, рассматривая выставленное за укрепленным магией стеклом драгоценное великолепие.

Помню, как тетя Розалин с сожалением произнесла, что такое им не по карману, хотя все это время они продолжали уверенно грабить моего деда.

Ну что же, еще вчера, пока я была в академии, в дом стали приходить письма со списками оплаченных заказов из магазинов и лавок, и этим утром я сделала первые расчеты. Правда, ответили мне пока еще не все, но уже сейчас становилось понятно, насколько глубоко забрались Ричмонды к деду в карман.

Я ждала последние несколько ответов и тогда собиралась действовать. Поставить точку в том, что творила воровливая родня, ни во что не ставя то, что делал для них лорд Кэмпбелл.

Но это было в моих планах на завтра, тогда как сегодня... Вернее, сейчас я глядела на чудесный сапфировый комплект – ожерелье, браслет и сережки, – оказавшийся в той самой бархатной коробочке с вензелями.

Это был подарок Нейтана, и я понимала…

Вернее, я уже больше ничего не понимала! Кроме одного: это очень дорогой подарок, принять который означало бы, что я сменила гнев на милость.

Хотя на Нейтана я и не гневалась, а была вынуждена под давлением обстоятельств прекратить наши с ним отношения.

Но если я приму то, что он прислал, это будет означать, что мои чувства оказались сильнее голоса рассудка и я даю согласие на все то чудесное, что может быть между нами.

Если, конечно, этот шаг меня не погубит, потому что причина, из-за которой я отказала герцогу Райоту, никуда не делось.

Она жила во мне, была частью меня.

Она была мною.

Я – немыслимое порождение аномалии; вот, даже Адские Гончие сбежали, испугавшись меня, а не топора мясника.

Мне нельзя поддаваться чувствам, вместо этого я должна слушать голос рассудка. Поэтому правильнее будет вернуть подарок, заявив Нейтану, что наши пути разошлись, а вчера, когда я кинулась к нему на шею, это было от радости и благодарности за мое спасение.

И ничего другого.

Но как же сильно мне хотелось сделать все неправильно! Принять эту бархатную коробочку со всем содержимым, и гори они адским огнем, эти аномалии!

Потому что я не только Милана Данилова из города Москвы, но еще и Карлин Кэмпбелл-Данкер из этого мира.

Карлин Кэмпбелл живет внутри меня, и Куратор не сказала, сколько процентов сознания приходится на настоящую меня. Ту самую, которая из другого мира.

Быть может… не так уж и много?! Или нас ровно пятьдесят на пятьдесят – Миланы и Карлин?