Потому и не было, что вот эта сцена, когда уходит она, а не я, словно из какого-то параллельного пространства.

И, черт, это раздражает! 

От желания оставлять женщину дома под замком внезапно перестает нести дремучим средневековым мракобесием.

Но... пусть. Пока это делает ее счастливой.

А ее счастье — меня.

Пять месяцев...

Согласно каким-нибудь гребаным психологическим исследованиям, эмоциональный накал, по идее, должен был уже пойти на спад, разве нет?

У меня — нет.

Более того, столбик термометра поднимается все выше и выше, грозя пробить стеклянную трубку в самое ближайшее время и заставляя все чаще и чаще задумываться о вещах, которые раньше не интересовали меня в принципе!

Два глубоких вдоха, чтобы пропустить через себя еще витающий в салоне остаток нежного аромата Жениного парфюма.

Впереди целый день, который не обещает ничего хорошего, один из тех, которые нужно просто пережить.

Бросаю последний взгляд в сторону женщины, которая придала новый смысл моему ежедневному возвращению домой...

Нога уже касается педали газа, когда я поддаюсь какому-то безумному порыву и прошу:

— Милая, сделай мой день ярче, хочу твою улыбку на прощание.

Бред... 

Перехватываю покрепче руль и... 

Она оборачивается.

Не сразу прихожу в себя от победного залпа в честь исполнения моего желания, но Женя и не думает останавливаться!

Хитрый взгляд, принятие решения, и через двадцать секунд, преодолев разделяющее нас пространство, она распахивает дверь машины, на секунду замирает, будто спрашивая разрешения, а затем смыкает руки на моей шее, как арканом удерживая мой взгляд, и шепчет:

— Мне мало! Хочу быть с твоим вкусом на своих губах целый день!

А вот теперь — да! Монашек бы точно хватил удар, потому что на следующий за признанием поцелуй можно смело вешать плашку 21+.

Это не прелюдия, это чистый секс, от которого ведет так, что, кажется, я неосознанно начинаю втягивать Женьку в салон, чтобы уже не останавливаться!

Вибрирующие от давления барабанные перепонки, сводящие с ума скоростные, срывающиеся удары сердца по ребрам, потоки энергии, прошивающие мышцы и требующие движения — бешенного, напористого, сносящего все существующие ограничения... 

Остановка — и все, меня разнесет на миллион истерзанных, рваных кусков!

Она это знает, и в третий раз — да, бл*ть, я считаю — проворачивает со мной этот трюк, замедляясь, лаская мягче, уже не возбуждая, а успокаивая.

Первая и единственная, кому я... позволяю.

— Это, чтобы я не мог думать ни о чем другом?

— Ни о ко́м... — поправляет она меня в ответ, поймав губами кончик моего языка, слегка его сдавливая и почти мгновенно освобождая. — До вечера, Вова. Буду думать о тебе... — обещает Женя, начиная ослаблять объятия.

— Если я не успею, то пришлю Эрика, — хриплю я, мечтая залпом осушить литровую бутылку воды, а лучше вообще послать работу к черту и устроить выходной! Но это не моя тема.

— Угу, — кивает она, подтверждая, что услышала.

Рдеющие щеки, и язычок, то и дело пробегающий по нижней губе, выдают Женьку с головой. Будь у меня хоть малейшие сомнения, хрен ей, а не работа! Но Антон сам проверил каждого сотрудника, поэтому я дожидаюсь, когда она скрывается за дверью, и срываюсь с места с надеждой, что время реально можно ускорить!

Ненадолго.

Чертовы пробки...

***

— А вот если бы женились на ней, Владимир Николаевич, то можно было бы преспокойно засылать ее на разборки к конкурентам. Такой напор и наглость — это еще поискать! — теперь уже вместе со мной охреневает Эрик от просмотра видео, на котором Лиза берет нахрапом пункт охраны нашего дома.