— Жень, в лоб о «Глобал Класс» сейчас нельзя, — успевает перехватить меня Антон до того, как я хочу напрямую узнать, откуда вообще нам на голову свалился этот Игорь. — Это ее вспугнет. Поговорите-ка лучше про меня. Любопытно же... — хитро завершает наставление он.

А у меня автоматом вырывается возмущенное: 

— Антон!..

Короткий смешок мне в ухо, а Лана, принимая его имя за вопрос, слегка скривившись, решается на откровенность:

— Это личное... Как наемному работнику, мне в любом случае нельзя было даже косо смотреть в вашу сторону, но я выросла в семье, где мать бросила нас с отцом, когда мне было пять... Простите, Евгения Викторовна, но я ненавижу женские измены! Как профессионал, я была обязана закрыть глаза на то, что не относится к моей работе, но... Антон Алексеевич. Он не заслуживает подобного отношения!

Сведенные к переносице брови, пылающие праведным гневом глаза, поджатые от негодования губы. 

Кисти Ланы образуют плотный замок, и по побелевшим костяшкам пальцев я могу только догадываться, с какой силой она их сжимает.

Такое не сыграешь! 

— Лана, — дает сбой мой настрой, заливая пожарной пеной «огненную госпожу», еще даже не успевшую нормально разгореться, заставляя голос предательски дрогнуть, наполняясь... сочувствием, пониманием и частичной виной за введение в заблуждение, — я...

— ... считаю, что ничего подобного ты себе больше не позволишь! Женя, — безапелляционно и жестко вклинивается в мою речь Антон, — повтори то, что я только что сказал! Уверенно и четко! 

Игнорируя бешеные удары сердца в висках, заставляю себя подчиниться. 

Лицо Ланы вытягивается, краснеет, но она, слегка оправившись от явно неожиданной реакции с моей стороны, кивает в ответ.

А далее Антон, как опытный суфлер, вынуждает повторить за собой слово в слово весь перечень нарушений, совершенных ею в течение всего дня.

— Вы дорабатываете до Нового Года, и мы прощаемся.

Запинаюсь на следующих словах, но он настаивает, чтобы я повторила все точь-в-точь:

— За Антона Алексеевича не переживайте. У него все будет хорошо. Я о нем позабочусь.

— Я могу идти? — глухо спрашивает уже совершенно чужой мне человек.

— Да, на сегодня все. Решение по «Глобал Класс» я приму завтра.

— Хорошо, — Лана поднимается со стула и уже через секунду превращается в саму себя — умницу, красавицу и абсолютную хозяйку положения. Высокомерный взгляд на меня сверху вниз, презрительная мимолетная ухмылка, разворот, подиумная походка. 

Эффектно завершить сцену ей мешает внезапно раскрывшаяся дверь, в которую стремительно входит... Вова, вынуждая Лану остановиться и сделать шаг назад.

Взгляд сразу же фокусируется на мне, ни малейшей заминки в движении. Он подходит к столу, мягким рывком поднимает меня из кресла, накрывает плечи своими руками, плавно соскальзывая ими вниз, смыкает на талии, притягивает к себе и делает неожиданное признание:

— Жень, на хрен работу! Хочу тебя с самого утра. Поехали домой! — Нежное прикосновение щекой к щеке и неожиданно резкое в сторону: — Выйди и закрой за собой дверь!

— Ого! — оживает Антон в моем ухе. — Да вы оба огонь! Я тоже хочу домой!

16. Глава 16

Владимир

Благодарность — и настолько целомудренный поцелуй, что даже монашки сочли бы Женю чересчур скромной!

Очередной ступор у меня в голове от попытки понять, каким образом в ней сочетаются такие разнополярные начала. 

С унылой тоской наблюдаю, как она, захватив свою сумку с заднего сиденья, делает несколько быстрых шагов к зданию, в котором расположена ее фирма. 

У меня не было работающих женщин...