Опускаю ладошку на его твёрдую грудь. Затаив дыхание, прохожусь по горячему телу, жар которого чувствую даже через плотную ткань чёрной рубашки. Ему очень идёт. Сочетается с чуть загорелой кожей. Да я на его фоне бледная как поганка.

– А ты, я смотрю, тот ещё шалун, – подыгрываю ему и веду по телу. Не скрываю, что мне приятно. Марат хоть и жутко невыносимый по характеру, но тело у него как из телека, журналов и тех самых групп в социальных сетях «мускулистые парни». – Так хочется меня наказать?

Его глаза блестят, а уголки губ поднимаются, предъявляя мне соблазнительную улыбку.

Шумно сглатываю, чувствуя сухость во рту.

Подкинула же мне жизнь испытание в виде этой семейки…

– А есть за что? – говорит с паузой. – Ну, помимо наших догонялок.

А я уже неосознанно ладонями веду по его плечам. Есть меня за что наказать, есть. Я дочку твою из виду упустила, но это так, мелочи жизни, которые мы преодолели.

– Я уверена, ты найдёшь повод, – заигрываю, выдыхая. Вытягиваюсь и в душе смущаюсь этих ладоней у меня на бёдрах. Хватаюсь за ворот рубашки и чуть отрываюсь задом от стола. Дотрагиваюсь грудью до его твёрдого торса и делаю так, чтобы наши лица оказались друг напротив друга.

– А ты и не против, – говорит прямо в губы.

Его ладонь скользит выше, под клетчатую юбку. Сдвигаю колени и резко дёргаюсь вперёд.

– Не против, но… – бегаю взглядом по его лицу и едва не касаюсь его губ. – Придётся подождать. Ты явно не решишься войти в красное море, окрасив свой меч кровью. Поэтому…

Резко отстраняюсь от него.

– Не судьба, дядь, – пожимаю плечами.

– Думаешь? – усмехается.

Внутри немного тревога бьёт.

– Меня таким не напугаешь.

– Давай в следующий раз, – бью его по плечу. А сама спрыгнуть со стола хочу, но не выходит. А надо бы уже бежать. К девственнице Варе возвращается её здравое мышление. А вся её игривая сторона и вовсе стирается, превращаясь в пустоту.

Марат дотрагивается пальцами до моего подбородка, поднимает его. И снова смотрю в его игривые глаза. Если до этого он смотрел на меня выжидающе, ошеломлённо, даже завороженно, то сейчас…

Нет всего этого.

– Думала, я не раскусил тебя? – усмехается. – У тебя плохо получается играть соблазнительницу, Варь. Из-за твоего поведения и дрожащих пальцев я начинаю думать, что ты девственница. Целуешься неумело, неловко. И совсем не умеешь заигрывать. Хм-м, интересно, насколько я верен в своих догадках?

Мне так хочется сейчас просто взять и убежать, но я словно истукан сижу на столе, хлопаю ресницами и кусаю губы. Краска приливает к лицу, и я не знаю, что ему сказать.

Но не успеваю, потому что лицо Марата меняется первым. И его удивленные слова летят мне прямо в губы.

– Да ты гонишь.

Я настолько смущена, а он в ступоре, что я слетаю со стола и бегу на выход. Выпрыгнув в коридор, бегу, решая помочь Снежке с поделкой.

Вся горю и с трудом вижу перед собой хоть что-то!

Понимаю, что ничего не произошло, но как же стыдно! До безумия!

Как ему теперь в глаза смотреть? Не знаю!

Но пока теряюсь в коридорах и пытаюсь найти детскую комнату. Останавливаюсь возле двери и стучу, чтобы войти. Дёргаю за ручку, и ничего не происходит.

– Кхм-кхм, – звучит за спиной.

От испуга оборачиваюсь и чуть не падаю задницей на пол, зацепившись ногой о край ковра.

Передо мной стоит Снежка, уперев руки в бока.

– Это туалет. Он не лаботает.

– А…

Почему-то хмурится, оценивающе осматривает меня. И спустя секунду тишины с претензией выдает:

– Ну ты чо, папку охмулила?

Охмурила?

– А должна? – вопросительно выгибаю бровь. – Кажется, это не входит в обязанность няни.