Учтивое обслуживание, вкусная еда, приятная беседа (даже несмотря на то, что частично она была все же о том, в чем я полный ноль, какие–то там электронные технологии) и я не замечаю, как пролетает время. И вот мы уже, попрощавшись с Кириллом Сергеевичем, покидаем гостеприимный ресторан. 

— Ну что, домой? — с какой–то загадочностью спрашивает Влад, открывая передо мной дверцу автомобиля. 

— Да, — уверенно заявляю я, не давая ни ему, ни себе какого–либо шанса на продолжение.

Мужчина молча усаживается за руль и также молча, лишь уточнив у меня адрес, довозит до ворот жилищного комплекса. Я дала ему адрес подруги, так лучше, заодно и машину свою заберу.

— Ну пока, — отстегнув ремень безопасности, я поворачиваюсь и гляжу на Влада, словно пытаясь запечатлеть его в своей памяти, как приятный момент убитого дня. 

В полумраке салона его черты кажутся еще резче, а глаза темнее и загадочнее. В их глубине таится что–то манящее, и я, словно зачарованная тянусь к нему. Перебираюсь на его колени, удобно разместившись лицом к нему, и скольжу подушечками пальцев по рисунку тату на напряженной шее, жмурюсь от тактильного удовольствия, словно довольной кошкой, добравшейся до лакомства. 

А дальше все закручивается, как в калейдоскопе. 

Жар его крепких рук на моей талии. Ненасытность поцелуем и сводящий с ума ураган ласк. Голова идет кругом. Мне хорошо и порочно сладко. За пять лет своего брака, я ни разу не позволяла себе такого безумства. Таких томительно–долгих, напористо–грубых ласк. Рваное дыхание и ритмы наших сердец в унисон до умопомрачения. 

А потом… потом яркий взрыв, мириады звезд, и я в нирване. Так хорошо мне еще никогда и ни с кем не было. Но… 

— Прости, — все, что я в состоянии вымолвить на прощание. 

Быстро целую его и пулей вылетаю из салона.  

Слезы текут по щекам. 

Но мне абсолютно не стыдно за совершенный проступок. 

А вот продолжения быть не должно. Его и не будет…

4. = 4 =

*Карина*

Телефон заливается задорной мелодией, оповещая меня о необходимости взять трубку и ответить – иначе будет хуже. Да тот, кто так настойчиво желает со мной поговорить, не привык к отказам и игнору. Ей не составит труда вызвать наряд полиции на мой адрес, с целью взлома двери и принуждения меня к разговору. И поэтому я, набрав побольше воздуха в легкие, мысленно призвав все возможные небесные силы на выручку и, прошлепав до кухни, где на полке валяется орущий девайс, жму клавишу «ответить». 

— И почему ты так долго не отвечала? — летит в трубку грозно. 

Ни здравствуй, дочь. Ни как твои дела, дорогая? Ни даже простое: с добрым утром. Нет! Лишь строгое порицание за нерасторопность в момент, когда она желает говорить со мной. 

— С добрым утром, мама, — приветствую я родительницу, присаживаясь на стул, — я спала, — вру ей и даже зеваю. 

А что делать, не говорить же, что долго не брала трубку, потому что не желаю с ней общаться? 

— На часах восемь утра, а ты спала? — возмущается она, — теперь понятно, почему Аркадий от тебя ушел, — снисходительно брезгливо высказывает она свою догадку.  

— Это не он от меня ушел, а я от него, — в который раз поправляю ее. 

Но, видимо, это бесполезное занятие. Моя мама из тех людей, что всегда воспринимают только ту информацию, которую считает необходимой. В крайнем случае – переворачивают услышанное в выгодном для себя свете. 

— И давай мы больше не будем возвращаться к этой теме? — делаю очередную попытку закрыть данную тему раз и навсегда.  

— Но ты пока еще его жена, — а она продолжает настаивать на своем, — и у тебя еще есть шанс замолить свои грехи пред ним и, попросив прощение, вернуться к мужу. Аркадий отходчив, он простит.