У нас троих вообще странные отношения. Радости делим пополам, а вот с горестями есть определенные сложности. Марине не дается искреннее сопереживание. Она, конечно, по плечу тебя постучит и морду грустную состроит, но потом втихаря цокнет языком: «Я же говорила!»

Наверное, ни я, ни Катя не можем полностью довериться подруге, безоглядно впустить её в свои жизни.

Оно и понятно. Мы с Катькой знакомы со школы и институт выбирали принципиально одинаковый. Чтоб проще было среди незнакомых людей. Вместе уехали поступать, заселились в общежитие. А вот с Мариной познакомились на первом курсе. Она — настоящая столичная девочка. Дорогие шмотки, кофе за четыреста рублей — «потому что вкусный!» — и полное непонимание: как это, экономить стипендию, а не прожигать её в первый же день?!

Это не значит, что Маринка плохая. Нет, она… другая. Местами замечательная, отзывчивая, готовая прийти на помощь, но повернешься неправильным боком — откусит голову по самые плечи.

Как и любая правильная столичная девочка. 

— Не скажу, — клянусь я, и Катюшка чуть спокойнее произносит:

— Саша изменяет мне.

— В смысле?!

У меня крутится два вопроса. Первый: «Да как он посмел изменить такой шикарной девушке?» У неё грудь — во! Попа — во! Умница, красавица. Короче говоря, огонь-баба.  

Собственно, второй вопрос вытекает из первого: «Что перемкнуло в мозгу Александра, если он пошел на измену?»

Сашка — отличный парень, но настоящий ботаник. В квадрате или даже кубе. Замкнутый тип, который, кроме своего программирования и интернет-игр, знать ничего не знает. Катюшку покорил его неординарный ум, она, собственно, и была инициатором отношений.

Ну, как инициатором…

Припереть парня в туалете к стене и пощупать за всякие выступающие места — это считается инициативой?

Александр отказаться не смог. Его в жизни не целовала красивая девчонка (он сам в этом как-то признался), да ещё и добровольно. С тех пор Саша стал альфа-самцом среди своих друзей-ботаников.

В общем, Катя — один шанс на миллион. Счастливый билет, который вытянул лысеющий в двадцать три годика Александр.

— Он… поменялся, — Катька прячет лицо, будто сама стыдится крамольных мыслей, что посетили её белокурую головку. — Раньше горячий такой был… готовый к экспериментам в постели… ну… м-м-м…

Она стыдливо замолкает, а я пытаюсь выветрить фантазии на тему экспериментов от Сашки. Почему-то явственно представляется паяльник или Катерина, балансирующая на голове. 

— А сейчас что? — трясу волосами, но зловещая ухмылка Саши никак не покидает воображение.

Он так и манит меня паяльником.

— А сейчас он даже общаться со мной не хочет. Я ему пишу, а он только смайликами отделывается. Приехала к нему заниматься рефератами, так мы… мы… — подруга начинает всхлипывать, и мне приходится прижать её к себе, чтобы успокоить. — Мы реально занимались!!!

М-да, проблема, конечно, глобальная. Мне даже ответить нечего. Я, конечно, сексуальной активности этих двух кроликов не знаю, но, судя по всему, все те разы, когда Катя уезжала «подготовиться к зачету», знания в неё вбивали несколько иным путем.

— Тш-ш, — я усаживаю подругу на мягкий пуфик, стоящий в холле торгового центра, подаю салфетку, чтобы утереть слезы. — Может, он устал? Переутомился? Стрелялка новая вышла?

Все три раза Катя отрицательно мотает головой.

— Хорошо, — продолжаю вести успокоительные речи, бродя взад-вперед. — Почему ты решила, что Саша именно изменяет?

— У него в телефоне появился контакт новый. «Ирина бол. зад.», — чеканит Катя. — Они не списываются, но периодически созваниваются… по вечерам.