– И мне жаль расставаться с этим местом, – вздохнул Влад. – Здесь как-то особенно хорошо. Просторно и привольно. И мы с тобой. Только ты и я. Красота!

– Ладно, хорош болтать. – Стас развязал рюкзак и достал бутыль с остатками вишнёвой наливки. – Давай ещё выпьем по глоточку, чтобы не окоченеть здесь ночью и получше заснуть.

Влад с опаской покосился на жидкость в бутыли.

– Может, не стоит? – с сомнением проговорил он. – Вдруг тебе с утра станет нехорошо, а ты как-никак за рулём.

– Ерунда, к утру всё выветрится и духу не останется, а синдромом похмелья я не страдаю. И ты хоть чуть-чуть согреешься и разомлеешь, а то сна ни в одном глазу. – Стас разлил содержимое в пару пластиковых стаканов и сунул один в руку брата: – Ну что, за нас?

– За нас.

Братья протянули стаканы навстречу друг другу и легонько соприкоснулись ими.

– И чтобы наши с тобой мечты обязательно сбылись, – торжественно заключил Стас и залпом выпил содержимое своего стакана.

Влад зажмурился, осушил свой стакан в несколько медленных глотков и, не удержавшись, скривился:

– Гадость порядочная, если честно.

– А по мне – так в самый раз. – Стас от удовольствия причмокнул языком. – Просто ты чёртов маменькин сынок. Нежный, как принц голубых кровей. Ну какой из тебя пилот? – Но, увидев расстроенное лицо брата, примирительно обнял его за плечи и тихо сказал: – Ну всё, иди в палатку. Разберёшься там сам со своим спальником? – Дождавшись утвердительного кивка, он добавил: – Я немного покурю и приду. Постарайся заснуть и хорошенько выспаться. Утро будет нелёгким.

Влад покорно побрёл к палатке, а Стас закурил сигарету. Убрав в карман зажигалку, он извлёк оттуда сложенный вдвое чистый почтовый конверт, расправил его, затем достал из своей борсетки ручку и блокнот.

Выдохнув дым и стряхнув пепел, он снова взял в рот сигарету, снял колпачок с ручки и подписал конверт:

«Милому братишке».

Немного помедлив, он сделал чуть ниже приписку:

«От Стаса».

Затем вырвал из блокнота несколько листов, положил их на одно колено поверх конверта и, делая время от времени затяжки, стал быстро заносить на бумагу свои мысли, оформляя их в слова, выведенные уверенным размашистым почерком.

Закончив писать, Стас аккуратно сложил листы в конверт, запечатал его, затушил окурок и неторопливо направился к палатке.

Посветив фонариком, он увидел, что Влад уже мерно посапывает в своём спальнике.

Стас мягко улыбнулся, бережно подложил брату под голову компактную походную подушку и устало забрался в свой спальный мешок.

4. Глава 4

Марина Сергеевна Озерова (в девичестве Лагутина) вела активную и насыщенную жизнь – настолько, насколько это было возможно для женщины её возраста и положения. Она родилась в деревне Солнечногорского района Подмосковья и с ранних лет приобщилась к деревенскому хозяйству. Её родители держали небольшую овчарню и нескольких коз, и маленькая Марина то и дело бегала проведать ягнят и козлят. Особенно нравился ей пушистый молодой козлёнок по кличке Кузя, которого родители девочки норовили поскорее продать, а потенциальные покупатели всякий раз браковали по причине его комолости.

Марине нравилось играть с Кузей, гладить его по великолепной мягкой шерсти. Иногда девочка выводила козлёнка из его стойла на зелёную травку, присаживалась на заранее присмотренный пенёк или кочку, клала голову Кузи на свои колени, осторожно поглаживая её до тех пор, пока козлёнок не разомлеет, затем тихонько склонялась к голове своего питомца и оставалась в таком положении долго-долго, а иногда даже сладко задрёмывала на мягкой, слегка подрагивающей шейке.