Сегодня все складывалось благоприятно: погода стояла умеренно теплая, без ветра, способного нарушить прическу, наряд или полет стрелы, – так что когда прозвучала команда собрать стрелы из мишеней, шествие веселых молодых леди представляло собой великолепное красочное зрелище. Гвендолин напоминала Калипсо в окружении нимф. Глядя на ее грациозную походку, изящные движения и величественную фигуру, все признали непревзойденное очарование мисс Харлет.

– Эта девушка напоминает ретивую скаковую лошадь, – заметил лорд Брэкеншо, обращаясь к молодому Клинтоку.

– Первый сорт! И невероятно хороша собой, – согласился не скупившийся на знаки внимания элегантный эллинист. – Никогда еще не видел ее столь очаровательной.

Возможно, Гвендолин действительно никогда еще не выглядела так хорошо. Лицо светилось ничем не омраченным удовольствием. Довольная собственными шансами на победу, она благоволила ко всем собравшимся и Вселенной в целом. Осознание, что у нее отсутствует высокий титул и огромное наследство, как у мисс Эрроу-пойнт, только помогало прочувствовать свой триумф. Поменять группу поддержки, чтобы предстать в более выгодном свете, Гвендолин ни за что бы не согласилась: мама внешностью походила на добрую симпатичную герцогиню, дядя и тетя Гаскойн в сопровождении Анны также выглядели прилично, а сама Гвендолин слишком жизнерадостно верила в себя, чтобы хоть в малейшей степени завидовать мисс Эрроупойнт, хотя та и считалась одной из лучших лучниц графства.

Даже внезапное появление герра Клезмера, удивившее всех, не испортило веселого настроения Гвендолин. При виде контраста между Клезмером и английской провинциальной аристократией по лицу мисс Харлет скользнула усмешка. Мы, англичане, народ разнообразный, и добрая половина представителей нашей нации может отличаться телосложением и строением лица. Однако надо признать, что англичане как тип не похожи на живую, страстную нацию, поглощенную мыслями об идеальном мире и считающую реальную действительность лишь досадной необходимостью. Сильной стороной истинного английского джентльмена следует считать строго приличный внешний вид. Он не желает ничего вычурного в одежде и точно так же не желает выглядеть возвышенным и вдохновленным.

А теперь представьте, как общество мужчин, отмеченных печатью чистокровного английского происхождения, может встретить появление герра Клезмера – с гривой буйных волос, развевающихся на ветру, в нелепой старомодной шляпе, словно в шутку нахлобученной на голову, поверх правильных, но крупных черт, выразительного рта и чисто выбритого выдающегося подбородка. К высокой худой фигуре совершенно не подходил костюм, тем более неприглядный, что, не соответствуя английскому стилю, подчеркивал стремление стать своим. В просторных одеждах и во флорентийском берете, музыкант без стеснения мог бы встать рядом с Леонардо да Винчи. Но что делать, если он предстал перед почтенной публикой в брюках, не соответствующих английскому пониманию фасона? Что делать, если лихорадочный блеск в глазах и неуклюжие движения вызывали улыбку, особенно при взгляде на шляпу, требующую коротко остриженных волос и степенных манер – таких, например, как у мистера Эрроупойнта, чья безликость и безупречный внешний вид нигде и никогда не вызывала ни тени насмешки? Чтобы стать великим, надо умереть, а чтобы вписаться в общество, желательно стать таким же, как все.

Многие из присутствующих знали Клезмера лично или слышали о нем, однако видели его только при свечах, сидящим за музыкальным инструментом, когда он был музыкантом и не обладал той мировой славой, которая заставляет большинство обычных людей считать артиста великим, прослышав о его огромных гонорарах. И вот герр Клезмер предстал в новом свете – неожиданно появившись июльским днем в избранном обществе. Одни с трудом сдерживали смех, другие испытывали неудовольствие тем, что Эрроупойнты злоупотребили присланными им пригласительными билетами.