От мыслей о мужчине меня отвлек звонок телефона, лежавшего на подоконнике. Взяв трубку, я глянула на экран, и негромко вздохнула, увидев имя вызываемого абонента – мама. Сейчас снова будет пытаться вернуть меня домой.

- Привет, мамуль, - ответила я на вызов, и приветливо улыбнулась, словно мама могла видеть мою улыбку.

- Привет.  Как дела у моей единственной дочери? Еще не передумала на счет того, чтобы вернуться? – будничным тоном поинтересовалась она, как всегда начиная разговор с одного и того же вопроса.

- Мама, я же уже говорила, мне здесь хорошо. К тому же на работе у меня есть большое задание, и я хочу вложить в этот проект все силы.

- Сдашь проект и останешься ни с чем?

- Почему вдруг? – непонимающе поинтересовалась я, хотя уже должна была привыкнуть к ее словам.

- Дочь, ничего в этой жизни не дается просто так.

- Мам, я устроилась на работу, это серьезный, огромный концерн и заказчик мой тоже серьезный мужчина.

- Холостой?

- Мама!

- Ладно, но попомни мои слова, денег ты не заработаешь. Столица не любит провинциалов.

- Почему ты так не уверенна во мне? – с ноткой горечи произнесла я, всегда страдая о том, что не чувствовала поддержки.

- Я уверена в тебе, но ты должна понимать, что нельзя смотреть на жизнь сквозь розовые очки.

- Ладно, мам, я поняла. Спасибо, что к вечеру решила испортить мне настроение.

- Лия, не обижайся, милая.

- Я не обижаюсь, мам, просто хотела бы твоей поддержки, а не постоянных причитаний на тему моей неосведомленности жизнью. Передавай папе привет, и спокойно ночи, - и, не дожидаясь ее ответа, я сбросила вызов.

После разговора остался неприятный осадок на душе. Я знала, что мама меня любит, но при этом, она никогда не поддерживала меня в том, что мне нравится, и постоянно пыталась намекнуть, что мною только попользуются, а я эдакая наивная дурочка ничего не понимаю. От этого становилось больно и неприятно, но я старалась редко показывать свои чувства, чтобы не слышать в ответ еще большие заверения мамы на счет своей правоты. Просто я человек ,и тоже нуждаюсь в поддержке родных, только почему никто этого не понимает.

У нас в семье не принято было говорить друг другу «люблю», всегда все были холодные и отстраненные, а мне ужасно не хватало теплых слов и объятий мамы. Однажды я у нее спросила, почему она мне не говорит так нужные слова, на что она ответила, что я и так должна была это чувствовать. Но увы, я не чувствовала, а потому больше никогда не возвращалась к этому вопросу. Когда-нибудь у меня будет своя семья, которой я подарю свою любовь и научу их тоже говорить слова о любви без повода. Но это будет позже. Не сейчас.

Еще немного погрустив, я прошла в кухню, где Руслана готовила для нас ужин. Видя, как она колдует над тестом, и улыбается, я поняла, что это отвлекает ее от мыслей о Жене, что не могло меня не радовать. Я всегда желала ей только счастья, и если приготовление приносило ей хоть немного спокойствия, то кто я такая, чтобы запрещать хозяйничать ей на своей кухне?

- Русь, а что ты готовишь?

Девушка тут же резко повернулась на мой голос, и виновато опустила глаза.

- Я там, в морозилке мясо у тебя нашла…

- Ага.

- И сделала фарш. На ужин будут пельмени.

- Хорошо,  а почему так говоришь, словно провинившийся котенок? – улыбнулась я, понимая, что подругу что-то тревожит.

- Ну, я не спросила у тебя, можно ли брать мясо.

- О Боже! Русь, давай договоримся, отныне, все что мое, теперь и твое. Хорошо?

- Спасибо, - тепло улыбнувшись, ответила она, и продолжила замешивать тесто.

- Давай я тебе помогу лепить пельмени?