Вообще-то Гирькин только вчера от Ежукова и узнал, что храм по типовому проекту построен, и если бы спросили его, где еще подобные сооружения имеются, не смог бы ответить, но так ловко он сумел употребить полученные сведения, что никто не стал вопросов задавать. Заулыбались посмурневшие было члены райкома, и даже сам первый секретарь товарищ Абрамович в перерыве подманил пальцем Гирькина и спросил поощрительно: не с его ли отцом Димой Гирькиным он перед войной в областной партшколе учился?
А уж как инструктор райкома ВЛКСМ Белла Аверкина смотрела на Гирькина, когда он с секретарем райкома разговаривал, Анатолий Дмитриевич и сейчас, сорок пять лет спустя, помнил…
2
На том районном партхозактиве и назначили Гирькина ответственным за ликвидацию осиного гнезда религиозного культа.
И Гирькин оправдал доверие.
Хотя и имелись в поселке среди старушек несознательные личности, но комсомольское оцепление сдержало темные религиозные массы, и взрыв был осуществлен, как потом на районной партконференции говорили, на должной идеологической высоте.
Анатолий Дмитриевич жалел только, что не удалось перед взрывом – районный фотограф не приехал, а у школьного учителя физкультуры пленка в фотоаппарате кончилась! – запечатлеться на групповом снимке, но что делать, недаром говорится, что не умеем мы своей памятью дорожить.
Впрочем, Гирькин и без фотографии до сих пор все подробности этого взрыва совершенно отчетливо помнил.
Храм сначала чуть приподнялся вверх, а потом рухнул наземь, пропав во вздыбившейся земле и кирпичной пыли.
Когда осела пыль, на месте белоколонного храма только пригорок из кирпичей остался. Да еще земля вся вокруг, и трава, и могильные надгробья покраснели, словно кровь проступила.
3
На этом кладбище среди торчащих из земли могильных камней и сидел сейчас Гирькин, разглядывая сквозь легкий сигаретный дым речную даль.
Пожалуй, это тогда и случился счастливый поворот в его карьере, и он не застрял на лесозаводе, а начал подниматься вверх, и перед перестройкой стал директором весьма солидной фабрики в Питере.
И хотя в олигархи не выбился, конечно, – это Белла Ивановна злится, что отказался он на собрание местной партячейки прийти пять лет назад! – но вполне прилично себя обеспечил. И счет у него какой-никакой, а имеется, и четыре квартиры в Питере, и особнячок загородный… Так что и им с женой хватит, и внуку Алешке останется… Жалко, конечно, что сына Леонида не уберегли, но зато внука вырастили!
Ну, и здешний свой дом в поселке тоже не забывал Анатолий Дмитриевич. Все-таки хорошо тут, а главное – патриот он, если разобраться, и поселок своей малой родиной почитает, и гордится ею…
Докурив сигарету, Гирькин затушил ее, смяв о надгробье, на котором сидел. Но тут же стряхнул окурок на землю и даже пепел с камня счистил.
Зачем это сделал, он и сам не понял. Какая-то неожиданная возникла мысль, и надо было прислушаться… Давно уже думал Анатолий Дмитриевич что-нибудь хорошее для поселка сделать.
Можно было, например, завод выкупить или совхоз, но как только начинал прикидывать Анатолий Дмитриевич, что все свои сбережения в здешние убытки всадит, так и гасло благое намерение. Что-нибудь хорошее, конечно, хотелось для поселка сделать, но не такой же ценой…
И вот сейчас он подумал, а зачем завод, при чем тут сельское хозяйство?
Не по-русски это, да и все равно будут считать, что для себя старается… Нет! И гостиницу в поселке он тоже не станет устраивать. Потому что не поедет никто в эту гостиницу, а кормить штат бездельников, с какой стати? Да и вообще не надо никакого предпринимательства!