- А каких хочешь? – видимо, устал Дима ждать, когда я вина ему налью, встает и берет бокал и бутылку со стола.

- Никаких, – гулко выдыхаю. – Старой девой помру. Родня с облегчением вздохнет. Дачу, наконец, поделят.

- В каком смысле? – отвлекается от вина и переводит взгляд на меня.

- Что? Родня?

- И она тоже, – кивает пару раз.

- Я “урод” в своей семье.

- Они что, все супер модели? – изумленно спрашивает.

- Что? – про что это он?

- Ну, ты очень красивая. Как же выглядят твои родственники, что ты у них самая страшная?

Секунду туплю, а потом заливаюсь истерическим смехом.

- Вот об этом я и говорю. Все люди, как люди, а я – как я… Ты, видишь, тоже не понимаешь меня. Я не про внешность. А про образ мышления, поведение, жизненную позицию там…

- Понял. А что не так с твоей позицией? С поведением вроде ясно.

- Я у нас единственная из четырех детей без семьи. Да и не стремлюсь, теперь уж точно. А мама спит и видит, как подложить меня под какого-нибудь мужика, коих чуть не пачками таскает, играя в сваху. Надеется, что заберет меня уже какой-нибудь.

- А ты что с мамой живешь?

- Что ты! – восклицаю так, что понимаю: ночь на дворе, а вокруг тишина гробовая.

Задираю глаза. Потрясающая россыпь мелких звезд. Прохладный ночной воздух окутывает меня. Мясом пахнет. Возле мангала тепло, но, пожалуй, стоит куртку потеплее надеть.

- Ты не замерз? – как-то резко стемнело, надо бы фонарь включить, но так приятно сидеть в темноте и тишине.

- Немного. Тебе куртку принести теплую?

- На вешалке в тамбуре, спасибо. И ты можешь фонарь включить, который освещает участок хама вашего?

- Хама? – поворачивается ко мне.

- Ну. Представляешь, его верзила парковал мою машину, когда я ногу подвернула, и колесо пробил, а тот решил мне подачку кинуть, вместо элементарного извинения.

- А ты что?

- Закинула ему обратно его деньги, – шиплю, а в душе радуюсь, что достойно ответила этому богатею.

- Куда? – удивляется парень, будучи уже на крыльце.

- В тачку. Я ж даже его лица не увидела. Вышел бы, попросил прощения. Что я, пятьсот рублей на ремонт колеса не найду? Обидно так стало. Мне в семье вот этого дерьма хватает. Я нормально зарабатываю, мне не нужны подачки и женихи, чтобы чувствовать себя полноценной…

- А кошки у тебя дома есть?

- Что? Нет. Зачем мне кошки?

- Ну, как же, сильная и независимая с девятью кошками, – хмыкает Дима и тянет мне теплую куртку.

- Издеваешься?

- Немного, – ухмыляется. – Пойду, включу свет. Но мне так больше нравится…

- Мне тоже, – признаюсь. – Посвети тогда фонариком, я мясо проверю.

Достает из джинс телефон. Что за модель такая? Странный какой-то.

- Готово! – восклицаю снова слишком громко. – Прости, просто я голодная уже, жуть просто, – улыбаюсь, пока в свете фонаря видно мое лицо.

Да и живот у моего собеседника объявил, что не прочь заморить червячка. Протягиваю ему палочку, а остальные в тарелку складываю.

- Лук маринованный хочешь?

- Это ты, чтобы наверняка не целоваться? – издает сдавленный смешок.

Всё вокруг померкло. Это вам не город. Тут ни фонарей, ни окон многоэтажек, да и луна не особо освещает, еще низко.

- Угу, – откусываю сочный и потрясающе вкусный кусок мяса.

Наслаждаюсь каждым укусом, а потом решаюсь и сдабриваю всё приличной порцией маринованного лучка, под тихий смешок Димитрия, который, надо сказать, тоже лучком не брезгует. Так и сидим: уплетаем шашлык и заедаем луком, наблюдая за загорающимся ночным небом.

В какой-то момент понимаю, что что-то не так. Похоже, я отключилась, прямо в кресле. Открываю глаза, потираю их и оглядываюсь. Дима сидит в соседнем кресле. А моим ногам так тепло и хорошо, будто их одеялком укутали.