– Это всё, потому что сбежать пыталась, не попрощавшись, – ухмыляется молодой человек и тянет рукав моей мокрой и грязной куртки.

– Я сама, – отнекиваюсь и поглядываю на него.

– Ага. Встать не смогла, а разденешься сама?

Пробую и падаю обратно. Что ж так больно-то, а? Соглашаюсь на помощь, пока его руки к моим штанам не потянулись. Саданула по пальцам и таращусь в голубые глаза.

– Вот джинсы как-нибудь сама сниму, – чуть не рявкаю.

Убирает руки и поднимает их так, словно я в него пистолетом тыкаю. Делает пару шагов назад и кивает, мол, вперёд, я посмотрю. Нервно перевожу взгляд на дверь, намекая, что вышел бы он. Ухмыляется, но намёк понимает.

Ругаюсь тихо. Стягиваю джинсы и не рада, что тонкие такие надела. Сбоку справа порваны, а на ноге кровоподтёк и царапины. Похоже, обо что-то на земле пропахала. Да уж. Надо в порядок территорию привести, а то убьюсь.

Больно, руки дрожат. Грязная вся и до нитки мокрая. Штаны жалко. Гляжу на ногу, а она вся красная. Кое-как переползаю под одеяло, ложусь на левый бок, он почти не пострадал. Пытаюсь согреться.

– Можно? – через пару минут стучится в дверь Димитрий.

– Да, – глухо отвечаю.

– Я чай и аптечку принёс, – заходит с кружкой и кейсом каким-то.

– Ого, – таращусь. – Ты врач, что ли?

– Нет, – машет головой. – С чего взяла?

– Аптечка огромная…

– Так стройка же, – пожимает плечами. – Положено иметь на территорию средства для оказания первой помощи.

Вытягиваю лицо. Какой ответственный работодатель. Хоть и хам, а заботится о безопасности сотрудников, похвально…

Садится Дима рядом и смотрит задорно:

– Показывай…

– Что?

– Попу свою, – ухмыляется.

– Не буду, – округляю глаза.

– Я видел, что штаны на бедре порвала, значит, сильно ушиблась и поцарапалась, – строго говорит. – А я уже всё видел, – ухмыляется и одеяло, оп, и стягивает с меня.

Хватаюсь пальцами за ткань, да вот только поздно, лежу в футболке и трусах перед ним…

Что-то снова стыдно становится…

– Ай-яй-яй, – причитаю, когда он протирает ватным диском, смоченным в обеззараживающем средстве, моё бедро.

– Потерпи немного, – виновато шепчет. – Надо кровь и грязь смыть, – старается аккуратненько рану промыть. – И часто ты так травмируешься? – осматривает мои ноги в мелких синяках, да, углы я все собираю по жизни…

– Как так?

– Ну, то землю пропашешь, то ногу вывернешь, что водителю мо-его босса приходится машину твою загонять во двор, – тянет и поглядывает на меня.

– А? – что это он так тянет? Спохватываюсь. – Нет, но иногда везёт. Я просто привыкла к городской жизни. А ты кем работаешь?

– Я так, иногда присматриваю за территорией. Огороды не вскапываю, если ты об этом. А в деревню тебя что потянуло?

Смотрю на него с прищуром. А что он там тогда с лопатой бегал? Ладно, теперь ясно, почему меня не понял. Просьба была не по адресу. Я-то подумала, что Дима – разнорабочий.

– За бабушкой ухаживала, – решаю ответить. – А она возьми и дачу мне оставь. Сказала, надо мне «место, где я смогу отдохнуть от городской суеты». Вот.

– Что-то отдых у тебя так себе. Надо валяться на шезлонге и вино попивать, а ты порядки тут наводишь и в огород лезешь.

– Да это мне как раз нравится, – улыбаюсь, уже совсем и не больно, аккуратненько он там царапины промывает. – А вот стройка ваша…

– Его… – улыбается.

– Чья его? – туплю.

– Босса моего.

– А. Ну, да. Долбят, как умалишённые. А прораб, можно сказать, прямым текстом послал. Вежливо, но далеко… – бурчу. – А водитель вообще нахал. Даже не поздоровался, сразу ругаться за машину на дороге начал. Вот откуда я должна была знать, что соседний участок кто-то выкупил?