И я почувствовала, как мои соски напряглись под его взглядом. Я ненавидела сейчас это. От Максима не скрылась реакция моего тела, он посмотрел мне в глаза и улыбнулся, а мне хотелось сквозь землю провалиться.
- Красивая грудь у нашей девочки.
- Я не ваша, - не задумываясь, уже привычно произнесла я, и тут почувствовала как Марат, не смущаясь, по-хозяйски обхватил мою грудь ладонью и сжал ее, заставляя меня задрожать. На мгновение я даже вырываться перестала и прикрыла глаза, наслаждаясь этой грубой лаской. Мысль о сопротивлении померкла и на смену ей уже спешила другая: «как приятно».
- И очень мягкая, - сказал Марат, продолжая меня трогать.
- Пусти… - сказала я тихо и уже не так уверенно.
Марат сжал сосок двумя пальцами и слегка покрутил его, вырывая из меня рваный вздох.
- Такая отзывчивая, - произнес Максим, следя за моей реакцией.
- Точно и пора ее наказать. - Марат обхватил меня за талию и, прижав к себе, принес в комнату, тут же отпуская. Я отбежала и, прикрыв грудь рукой, обернулась, настороженно смотря на мужчин.
Марат, не сводя с меня глаз, положил руки на пряжку своего ремня и, быстро расстегнув его, одним движением вытащил из шлевок и, сложив пополам, сжал в руке.
Это действие заставило меня запаниковать.
«Не ори, а то высеку ремнем…», - пронеслось в мыслях, казалось, забытое.
По телу прокатился озноб, в глазах на мгновение потемнело.
- Не надо… - тихо просила я, - пожалуйста.
- Ты заслужила наказание, Ульяна.
Я помотала головой. Во рту мгновенно пересохло. Я смотрела на Марата, а видела перед собой совсем не его…
- Ты будешь… бить меня?
Я ожидала от него ответа, все еще надеясь, что это сон, что они шутят. Это все просто не может происходить со мной…
- Не бить, Ульяна. Пороть.
Я не видела разницы. Для меня ее и не было. Бить, пороть – все это должно быть одинаково больно.
Молниеносно Марат оказался рядом. Я даже дернуться не успела как он, повалив меня животом на диван, завел мои руки за спину и стянул их ремнем.
- Не надо, пожалуйста, - из глаз полились слезы, - я… я больше не буду… - начала я умолять как ребенок.
- Поздно, девочка, - сказал Максим, - мы научим тебя воспринимать нас всерьез.
Я уткнулась лбом в диван, глотая слезы, ощущая как начала дрожать всем телом. Я даже кричать отчего-то сейчас не решалась. Мне вообще хотелось стать максимально незаметной, а лучше просто исчезнуть.
- Разогреешь ее? - раздался голос Марата.
И меня тут же подняли с дивана, но ненадолго. Максим сел и уложил меня животом на свои бедра.
- Отпусти, - просила я сквозь слезы и попыталась встать.
Он надавил на поясницу, не давая мне шевелиться, и тут же ударил по ягодице ладонью, вынуждая меня вскрикнуть. И следом на меня обрушилась череда быстрых и хлестких ударов, причиняющих ощутимую, но терпимую боль. Я прикусила губу, стараясь не рыдать. Я и без того чувствовала себя очень унизительно.
Мне хотелось умолять его прекратить, но я молчала, чувствуя, что мои слова все равно не возымеют эффекта, как не возымели ни разу до этого. А в какой-то момент его удары и вовсе перестали казаться мне болезненными, а может просто чувство жжения на ягодицах затмило собой все остальное.
Через некоторое время все прекратилось и Максим, подхватив меня за талию, вынудил встать на пол на колени, животом уложив на диван. Я уткнулась лбом в мягкую обивку, всей кожей ощущая направленные на меня взгляды. Ягодицы горели, и я начала сползать всем телом, желая сесть на прохладный пол, чтобы принести себе немного облегчения.
- Тише, тише. - Максим подхватил меня за талию и вновь заставил принять исходную позу.