– Кто? – крикнула Ливьен.

– Сейна, – отозвались снаружи.

– Это – друг, – объяснила Ливьен Рамбаю. – Спрячь нож. – И расстегнув полы, впустила гостью.

– Я говорила с Лабастьером, – без предисловий объяснила та причину своего визита.

– И что же он сказал тебе? – Ливьен обратилась в слух.

– Он сказал, что знает, где искать Пещеру. Он сказал, что это нетрудно было определить по некоторым известным ему закономерностям расселения маака и махаон.

– Откуда он может знать эти закономерности?

– Тем его разум и отличается от обычного, что способен получить абсолютно достоверный результат, анализируя сотни и тысячи косвенных данных. Если он сказал, значит, это действительно так.

– И где же находится Пещера?

– Мы с самого начала двигались в верном направлении, и учитывая наши темпы, мы выйдем к цели примерно через семь с половиной месяцев.

– Семь с половиной?! – Ливьен в ужасе схватилась за голову. С момента их выхода из Города прошло лишь полтора!..

– Да, он назвал именно этот срок. И еще он велел передать, что ты и Рамбай ему нравитесь. – Сейна смущенно улыбнулась. – Такое я слышу от него впервые.

– Спасибо, Сейна. Передай ему, что и он нам очень симпатичен… Он не говорил тебе, что мы можем найти в Пещере?..

Сейна замешкалась, затем ответила:

– Он сказал, что там ты найдешь то, что даст тебе власть над жизнями всех бабочек мира.

Ливьен спокойно кивнула, думая: «Это почти слово в слово совпадает с тем, что поведала нам Дипт-Дейен. И это, в конце концов, логично. Если учесть, что мы направляемся в Пещеру ХЕЛОУ – создателя всего сущего. Нужно только перешагнуть через атеизм, навязанный обществом маака…»

– Ли, ты даже не удивилась, – заметила, изучая ее лицо, Сейна. – Ты знала? Выходит, Хелоу существовал? Почему же мы воюем с махаонами?

– Потому что на этой земле есть место или только нам, или только им. Это борьба за выживание вида, Сейна, а религия – только повод. – Ливьен объясняла подруге то, что и сама узнала от Лелии совсем недавно.

– Но почему так? – не согласилась Сейна. – Есть же на свете РАЗНЫЕ птицы и РАЗНЫЕ жуки, и они не ведут друг с другом войну на уничтожение, им хватает места. Так почему не может быть РАЗНЫХ БАБОЧЕК?

– Птицы и жуки – дети природы, а мы – рабы разума. И междоусобица неизбежна. Потому что если ты имеешь разум, ты можешь доверять; а значит – можешь и НЕ ДОВЕРЯТЬ. С какой это стати я буду доверять чужаку? Я – хорошая, я уступлю ему, а он возьмет и обманет – наберется сил и уничтожит меня… Нет уж, я хорошая, но я постараюсь опередить его. И вот, от большого ума, мы все убиваем и убиваем друг друга. И так будет продолжаться, пока не останется кто-то один. Не подумай, что мне самой это по душе. Но что-то изменить в этом раскладе – не в наших силах. Или мы, или они.

А верить или не верить в Хелоу – это тут совсем ни при чем. – Сейчас Ливьен говорила уже больше с собой, чем с Сейной, пытаясь убедить саму себя в новых, чуждых ее натуре, идеях. – Хотя, если честно, меня больше всего мучает как раз это. Раньше я верила в себя, в свои ум и силу, в друзей и врагов, в науку и поэзию… Но если есть Хелоу, значит, нужно поверить и в главные понятия религии махаон – судьба, предначертание, провидение… Неужели мы не принадлежим себе? Неужели все действительно в руках кого-то свыше?! В руках этого распроклятого бога Хелоу?!!

– Хелоу – не бог, – вмешался вдруг молчавший доселе Рамбай. – Хелоу – очень большая, очень умная бабочка.

Ливьен и Сейна недоуменно уставились на него, потом переглянулись и вдруг захохотали, безудержно, как полоумные.