Но хорошим ли человеком?

Илай не видел, но чувствовал – он слишком изменился. Семья, отрёкшаяся от него давным-давно, теперь его точно не признает. Да и нужен ли он там? Не принесёт ли он своим появлением больше бед, чем пользы? Не разбередит ли старые раны? Но его долг перед матерью вынудил его оставить пески. Он должен был хотя бы достойно с ней попрощаться, прежде чем затеряться во Внешнем мире.

Илай добрался до родного города за несколько дней, по пути доказывая правоту слов Эвера о гостеприимстве людей по отношению к Старцам: его принимали везде, зазывали даже в кабаки и бордели. Все ворота были перед ним открыты… Все, кроме ворот собственного дома. Он оказался перед ними вечером и, давя в себе сентиментальные воспоминания, сказал страже доложить о нём хозяину.

- А ты кто? Калека?

- Старец.

- Не ври, я видел Старцев. Высушенные сухари.

- А я слышал, среди вас даже девки попадаются, правда, редко, - сказал другой. - Но разницы там никакой.

- Я вообще не понимаю, какой толк становиться непобедимым, если победу праздновать всё равно нельзя. Трофеи не поделишь, с братками не выпьешь, бабу не завалишь. Как по мне, так отшельником быть совсем невесело.

Они не торопились выполнять его вежливую просьбу, хотя Илай выглядел куда внушительнее, чем раньше, когда ему – сопляку – все здесь кланялись.

Странно, что отец вообще нанял эту болтливую шваль. Его охрана всегда состояла из элитных бойцов, знающих своё дело и место. Эти же чувствовали себя безнаказанными, не боялись ни людей, ни отшельников, ни богов.

- Я видел город, - перебил их Илай. – Времена сейчас неспокойные. Этому дому не помешает мастер печатей.

- Твоя правда, - рассудил стражник. - Вот только хозяин не любит евнухов и трезвенников. Начнёшь перед ним выделываться, он тебя прихлопнет. Нрав у него крутой.

- Раз уж у него такой крутой нрав, он точно привык сам принимать решения.

- Это да. Но хозяина сейчас нету.

- Тогда доложи госпоже.

Стражники переглянулись с усмешками.

- Нет. Она абы кому не показывается и не любит тратить денег на новых слуг.

- Мне не нужно платить.

- Не нужно? – присвистнул тот. - Как это?

- Отшельники ищут господина и служат ему, «отдавая долг». – Илай изо всех сил демонстрировал хвалёное терпение Старцев. – Скажи ей, что я жил в песках и привык обходиться малым.

Солдат ушёл, а Илай остался ждать за воротами. Но мать не вышла ему навстречу, хотя должна была понять, кто именно пришёл к ней из пустыни.

- Пошли, только веди себя прилично, - проворчал вернувшийся стражник, и Илай насторожился. – Не пялься на неё. Понял?

Что за чёрт…

Мать опять попала под горячую руку отца? Ей досталось сильнее, чем прежде, поэтому она не выходила из дома?.. А раз она не встретила сына, дело не только в испорченной внешности, но и в здоровье.

Тревога и злость росли в нём с каждым шагом, Илай знал, что если увидит следы на её лице, то не сможет сдержаться... Но следов он не увидел. Вообще ничего. Женщина, которой его представили, была самозванкой. Обвешенная золотом, наряженная по последней моде, молодая, в окружении стареющей прислуги.

Илай осмотрелся, выискивая.

- Кланяйся! – шипел на него провожатый.

- Где она?

- Прямо перед тобой! Глаза разуй!

- Где моя мать?

Одна из служанок, до этого даже не взглянувшая на него, вздрогнула. Она узнала не лицо, а голос - голос Маяра и спокойная манера речи её прежней хозяйки. Это была та самая женщина, покормившая его в ночь перед отъездом.

- Молодой господин, - заскулила она, падая на колени. – Вы живы? Неужели, правда?

Да, теперь это казалось ещё более странным. Ему не хотелось думать, что ребёнку в пустыне было легче выжить, чем его матери здесь.