- Недостаточно, - тихо возразило Дитя.

- Нет, если ты всё-таки решил её прикончить, - согласился Старец, и уязвлённый император дал волю эмоциям.

- Тебя пугает именно это? Или что она предпочтёт меч твоим рукам? Ты ведь понимаешь, что после её криков не смеешь вновь предлагать свою помощь?

Он отвернулся, а я спросила:

- О чём речь?

- Старец считает, что одной печати с тебя недостаточно, и подумывает поставить свою собственную.

- Чёрт, теперь уже ты говоришь так, будто я сошёл с ума и собираюсь… - Мужчина осёкся. – По крайней мере, это куда безопаснее твоей затеи.

- Это ты так думаешь. Ты не можешь предсказать реакцию её тела на очередное клеймо.

- Расскажи, Старик, – попросила я, что не понравилось императору, но он смолчал.

- Когда два Старца вынуждены сражаться, они меряются не просто боевыми навыками, а уровнем своего мастерства. Чья печать окажется сильнее, тот и победит, - говоря, он даже не повернулся. – Печати Датэ на твоей сущности я могу противопоставить свою печать на твоей коже.

- На груди?

- На всём теле.

Не так давно он сказал, что подумает над тем, не поставить ли печать на мои доспехи, а теперь всерьёз собирался присвоить меня самым очевидным для Старца способом. Я заметила краем глаза, как улыбается Дитя, чувствуя мою злость.

- Я думала, что ты предложишь вновь вернуться в твой ящик, но нет, ты превзошёл сам себя и предложил нечто ещё более неприемлемое.

- Настолько неприемлемое, что ты всё-таки выбираешь ящик?

- Я запуталась. Разве выбор стоял не между тобой и мечом?

Он обернулся, давая понять, насколько эффективной оказалась угроза. Он собирался вернуть на место кляп, поэтому я поспешила слезть с кровати.

- Честное слово, я пыталась тебе довериться. Но всё, что ты делаешь пока – идёшь по той же дорожке, что и Калека.

- Когда ты так говоришь, я сильнее кого-либо хочу, чтобы к тебе вернулась память. Вот только не рассчитывай, что после этого тебе полегчает.

- Ого. Ты даже моё исцеление хочешь превратить в свою месть.

- Так же, как и ты. Даже исцеляя, ты меня убиваешь.

- Тем не менее, постарайся отдохнуть и привести себя в порядок до завтрашнего вечера, - попросила я, сама даже не думая расслабляться или прихорашиваться.

- Считаешь, мне хватит этого времени, чтобы стать достойным спутником Девы?

Похоже, это был тот самый сарказм, о котором он говорил в храме. Десять лет против одного дня? Он точно не справится.

- На тебя будут смотреть не как на моего спутника, а как на представителя твоего клана, Старик, - сказала я.

- Это многое скажет о моём клане, если уже не сказало. Я успел прославиться в этом городе так, как ни один парад прославить не сможет, так что к чёрту.

- Первое впечатление ты производить умеешь, мне ли не знать. Но мечи тебе вернут, только если ты направишь их на врагов императора. Покажи свою готовность сражаться с Датэ.

- Бряцая оружием за городскими стенами?

- Сколько презрения, Старец, - вмешалось Дитя. – А ведь тебя это должно больше остальных устраивать, всё-таки свою готовность сражаться с Датэ ты привык демонстрировать шлюхам в борделях.

- И благо в твоём городе их полно, - проговорил мужчина, поднимаясь с пола.

В этом что-то было.

Как объяснить? Он уходил, думая о других женщинах, когда всего в нескольких метрах от него стояла обнажённая Дева. Это оскорбляло, унижало настолько, что я поторопилась одеться и пообещала никогда больше не открываться перед ним. Чувство отверженности просто из-за того, что он повернулся ко мне спиной, было таким необъяснимо мучительным и вместе с тем знакомым.