А раз не узнал мою магию и меня, я могу ли быть в полной безопасности?

Рамзи, судя по виду, готов был лучше пойти на ковер декана, чем принять от меня такую расписную рубаху. А мне очень надо, чтобы надел. Чтобы хоть пару в ней провел!

Я сделала шаг ближе к Гордону Рамзи и выдвинула последний аргумент:

– Эти цветы способны изменить судьбу. Клянусь! – И даже руку подняла, щелкнула пальцами в воздухе, давая магическую клятву.

Я же не говорила, в какую сторону изменится жизнь главгада. Значит, даже не соврала! Чистейшая правда!

Рамзи тут же заинтересованно застыл, будто прокручивал мои слова в уме, а потом посмотрел мне прямо в глаза.

Впервые так открыто, буквально зрачки в зрачки, и я внутри вся сжалась. Внезапно Гордон нахмурился, в глазах мелькнуло удивление.

Неужели узнал?

– Профессор! Срочно измените свою судьбу – наденьте рубашку! – Я буквально проскользнула за спину Рамзи, пока он не раскрыл меня, и взялась сзади за воротник пиджака. – Позвольте помочь!

От моего напора блондинистый гад так растерялся, что я смогла стянуть пиджак с оцепеневшего тела и быстро просунула одну руку Гордона в рубашку. Не поднимала глаза, чтобы больше не столкнуться с ним взглядом и не раскрыть себя. В голове билась лишь одна мысль: пусть хоть пять минут побудет в рубашке, этого хватит!

И вот уже второй рукав на месте. 

Фух! Почти…

Неожиданно Гордон поймал меня за руку и вытащил из-за своей спины. Наши глаза встретились вновь, и меня пробрала дрожь от взгляда.

– А пуговицы, Сворски? – спросил главгад и до боли сжал кисть.

Неужели узнал?

Пуговицы? Да пусть подавится ими!

Но сказать такое сейчас нельзя, никак нельзя. Особенно когда так подозрительно смотрит. Пристально, до вскрытия воспоминаний, которые вот-вот запахнут душком. Прошлое тут же меня одурманит, и я накинусь на Рамзи прямо здесь.

Нет, надо держать себя в руках всеми силами. 

– Где-то я тебя видел. Такой знакомый упрямый взгляд… – Гордон притягивал меня за руку все ближе к себе, подбираясь к сути.

А вот это опасно! Мои глаза-то не изменились. И цвет редкий даже для магов природы – фиолетовый. Неужели заподозрит? Нужно срочно выбить почву из-под ног, да так, чтобы думать забыл о сходстве.

– Профессор Рамзи, простите, но я только по девушкам… – раскаянно покачала головой, опуская взгляд, и тут же почувствовала предупреждающее жжение в нижних “недодевяносто”. 

Клятва “без баб” напоминала о себе в самом интересном месте, говоря о юморе мага, взявшего с меня обещание. Так себе с остроумием у Арчи Рейва, скажу я вам. Мне не понравилось!

Гордон мгновенно покраснел от гнева, что было особенно сильно заметно на белоснежной коже на фоне светлых волос. Зато думать забыл о сходстве. Прошипел:

– У тебя две жизни, С-с-с-сворски?

Похоже, фамилия Марка просто создана, чтобы ее шипели с ненавистью… Эх!

– Одна, профессор Рамзи, – сказала вслух, а потом мстительно проговорила про себя: “Но очень крепкая. В другой мир уйду только с тобой!”

 Сколько прошло? Минута? Две? Если хотя бы еще три-четыре минуты рубашка продержится на теле гада, можно будет перейти к следующей части плана – добыть вторую известную смертельного уравнения.

Я осторожно потянула на себя руку, чтобы вырваться, но не тут-то было. Разозлила я Рамзи не на шутку, даже предметы вокруг задрожали от силы его дара телекинеза.

И я задрожала. Он дышал мне в лицо угрозой, как тогда в камере, и я словно почувствовала удушливую хватку на горле. Невидимая рука, сотканная из воздуха, душила меня все сильнее.

Я слышала, что маги разума умеют такое, но никогда не ощущала на себе. Даже когда Гордон сыпал угрозами, ничего подобного не делал, что даже удивительно. Осушил – это да. Но не душил.