Я затянула грудь, торопливо надела форму и посмотрела в зеркало с улыбкой, глядя на отражение миловидного парня с лохматой прической.

– Держись, Гордон Рамзи! Я немного окрепла и готова мстить!

***

На пути к учебному корпусу мне удалось увидеть только одно растение, которое отвечало запросу «ярко-алый кустарник горвии». Вот только вторую часть смертельного уравнения было достать так же сложно, как увидеть солнце среди  ночи. Как назло, это был чай, который последние пять лет подавался исключительно королю, – “Золотой халат Голубой горы”. А все потому, что урожай резко снизился из-за живности, которая завелась на одноименной горе.

Задумчиво сорвав несколько листочков, я растерла их в ладони и насладилась легким мятным ароматом. Мало кто знал, что благодаря маленькому жучку на Голубой горе, который оставляет на своем пути следы, подобные тонкой слюде, сочетание этих двух ингредиентов может стоить жизни.

Мой отец не просто так занимал свою должность, слыл ходячей энциклопедией, и я жадно впитывала его знания как губка. Жаль, что, зная ценность отца, король так легко поверил в его виновность. Хотя, зная двор, понимаю, что другого выбора, после общественного позора для монарха, просто не было. Придворные посчитали бы слабостью другое поведение короля, поэтому у него не было выхода.

И это все прекрасно знал Рамзи, устраняя помеху-отца с пути.

Мне все время было одно интересно. Сколько бы ни думала над этим, не могла понять, почему Гордон так спешил, будто у него сроки поджимали.

В задумчивости я сунула в карман листья алого кустарника и зашла в учебный корпус вслед за спешащими со всех сторон адептами.

Толпа несла меня по коридору. Впереди уже мелькал номер нужной аудитории, когда какой-то подлец больно ткнул меня локтем в бок и прошипел: 

– Это тебе за сестру, придурок! 

Ё-мое! И тут родственнички!

Тут же с другой стороны кто-то долговязый выставил ногу, сделав подножку:

–  Это тебе за маму, сволочь!

“Маму? Сворски и по “мамочкам” промышлял? Умереть не встать!” – думала я, летя вниз.

Вот только любое тело защищает себя от боли. Инстинкт самосохранения называется. И мой оказался отличным – не давал только начинающее крепнуть тело в обиду. Руки сами собой зацепились за что-то впереди, благодаря чему я притормозила и плавно сползла вниз вместо того, чтобы плашмя шлепнуться на живот.

Кажется, я слышала звук рвущейся ткани?

– Ты труп, Марк Сворски! – разгневанный рык сверху заставил волосы на голове встать дыбом.

Я медленно перевела взгляд на свои руки и увидела зажатую в руках белоснежную ткань. Теперь, чтобы понять масштаб бедствий, оставалось посмотреть вверх, но я не спешила – судорожно думала, что делать. Ведь голос я узнала бы из тысячи – это Рамзи.

Но посмотреть в лицо неприятностям нужно. Вокруг все сильнее жужжали голоса адептов, которые готовы заколоть жалами моего прототипа Сворски.

Итак, перед рубашки или зад?

Я подняла взгляд и посмотрела в полные гнева глаза Гордона Рамзи. Аж вздрогнула от неприязни, которая бурлила там, подобно лаве в жерле вулкана.

Никогда он так не смотрел на меня. Всегда с вожделением, желанием. Даже когда в тюрьме запер, то выглядел одержимо, но никогда не было этого желания убить.

Теперь у нас это взаимно…

Так откуда ткань в моих руках?

И тут Рамзи красноречиво отвернулся и показал абсолютно голую спину. С двух сторон развевались, словно флаги, части рубашки.

И как я блондина в белом впереди себя не заметила? С другой стороны, толпа была такой плотной, что немудрено…

И это про Гордона ходят слухи, что он везунчик? Да такого “счастливчика” еще поискать нужно – на меня наткнуться!