– Дядя, – Шаш вновь прихлопнул хвостом, – не время для шуток. Я тебя очень прошу. Можно обойтись хотя бы одну поездку без шума?

– А у них с Дарилаской с первого визита повелось, – припомнил Вааш, – что дворец надо на уши поставить.

– Император, наверное, только из-за сочувствия к Дейшу торговую пошлину не повышает, – хмыкнул Дел. – Мол, надо ж мужика хоть чем-то порадовать.

Неожиданно улыбка сползла с лица Лаодонии, и она круглыми глазами уставилась на шею Ссадаши. Не успел тот озадачиться, как женщина с полузадушенным писком прыгнула к мужу и вцепилась в него.

Ссадаши с руганью запихнул выглянувшего ужа за воротник, и Шаш, ругаясь, вымелся из комнаты вместе с женой. К явному сожалению дяди. Тот надеялся ещё немного потрепать нервы мальчишке, но ладно, успеется. Он и так уж знатно раззадорил и его, и императора.

Не вслушиваясь в укоры Вааша и Дела, наагалей вытащил из кармана помятый лист бумаги и уставился на изображение, выполненное чёрной тушью.

Он вспомнил, где видел лысого и бородатого Орясу, когда, возвращаясь во дворец, прошёл мимо деревянного щита с объявлениями о разыскиваемых вольных. На рисунке Оряса выглядел очень и очень узнаваемо, то-то Ссадаши сразу его признал.

«Разыскивается вор и душегуб, завзятый злодей, насильник, тать пошиба громадного главарь Охрѝбленных вольных Рясий Трупожор».

Изображённому вольному только вилки в кулаке не хватало. Судя по названию шайки, вольные из оборотней с севера Давридании.

«За навод на место схрона полагается награда в сто золотых. За пленённого и живого – две тысячи золотом. За мёртвого – тысяча золотом. С любыми вестями о злодеюке идти к Ма̀ке Сирѐску в управу городской стражи».

Ещё ниже размашисто и коряво было дописано:

«Нет тела – нет денег!»

– Эй, что у тебя там? – насторожился Дел, а Вааш по-простому вырвал лист у Ссадаши из рук.

– Денежку заработать не хочешь? – ласково улыбнулся наагалей. – Только нам тело этого мужичка нужно…

– Думаю, через пару дней и твоё сгодится, – пророчески заявил Дел.

[1] Паттер – главный жреческий чин на территории песчаных волков. Вся власть у песчаных волков сосредоточенна в руках жрецов.

[2] Реххерр – идёт отсылка к мистическому Духу-Пауку, который хотел сплести самую красивую паутину в мире. Но каждый раз, возвращаясь к своему творению, он находил недостатки и наплетал новые кружева. Здесь имеется в виду, что враньё Ссадаши бесконечно, как работа Реххерра, и каждый раз обрастает новыми «кружевами».

[3] Дивовинками называют в народе варлийских оборотней. Ну право дивно выглядят!

6. Глава V. Хранительница наагалея

Солнце едва встало над горизонтом и высветлило небо, но птицы уже вовсю заливались щебетом и купались в покрытой росой листве. Дейна замерла посреди мощёной тропы и глубоко вдохнула свежий прохладный утренний воздух. В горле приятно защекотало, словно девушка сделала глоток воды, и она вздохнула ещё раз, глубоко и с большим наслаждением, впитывая в себя рассветное спокойствие. Жизнь вокруг уже не спала, но пока и не суетилась.

Влажная прохлада, пахнущая землёй и зеленью, взбодрила хранительницу. Поспать той не удалось, и женщина чувствовала себя отяжелевшей от ночного бдения. Увы, Дерри паршиво восприняла приказ императора, но заливаться слезами обиды, как поступили бы многие другие благовоспитанные девицы, не захотела. Вместо этого принцесса с яростными криками всю ночь разносила спальню и потрошила хорошенькие шёлковые подушки. Когда Дейна уходила, перья покрывали пол свежевыпавшим снегом.

Присев на корточки, женщина ладонями провела по сырой траве, смыкая их чашей, и, поднеся к лицу, с удовольствием слизнула холодненькие капли росы. Когда она была маленькой, дядя говорил, что роса – это эликсир, который пробуждает мир ото сна. И если выпить её, то сон отступит. Дейна уже давно выросла из сказок, но отяжелевшему телу вдруг стало легче, взор прояснился, и женщина, поднявшись, решительно продолжила путь.