Ее буквально распирало от счастья, невозможного и такого необъятного, что было странно, как ему вообще хватает места.

Анжела звонко рассмеялась и ветер унес ее смех, рассыпав над расстилавшимся внизу Парижем. Дэймон, держа ее все так же крепко, наклонил голову.

– Ты так прекрасна, что это кажется невозможным, – казалось, он говорил тихо, и она не должна была его услышать, ведь в ушах свистело от скорости.

А может она и вправду не услышала, а почувствовала и поняла, что он сказал.

Он прижал ее к себе еще крепче, остановившись, и приняв вертикальное положение, часто махая крыльями.

Затем наклонился и, заглянув в лицо, повторил:

– Ты так прекрасна.

Анжела же смотрела на него, словно зачарованная. Солнце светило ему со спины, и сейчас он как никогда походил на восхитительного ангела, окруженный этим мягким, теплым светом.

Она задержала взгляд на его губах. Ей так хотелось попробовать их на вкус.

Словно услышав ее, Дэймон наклонился к ней в легком поцелуе, и в этот же момент штопором взвился в синеву неба.

Эйфория от безумного полета тесно переплелась со сладким счастьем и светом поцелуя, и Анжела растворялась в этом ощущении без остатка.

Вновь замерев в вертикальном положении, Дэймон отстранился, и одной рукой погладил ее щеку, сделав это так нежно, так трепетно и с такой всепоглощающей любовью, что у Анжелы замерло сердце.

Пожалуй, если бы на месте Дэймона был кто-то другой, девушка бы безумно испугалась. Может она и не слишком боялась высоты, но теперь город внизу казался совсем крошечным.

Однако сейчас с ней был именно Хэвенли, и даже одной рукой он держал ее так надежно, как никто бы не смог и двумя.

С ним она боялась лишь одного – того, что он когда-нибудь ее покинет.

С некоторым сожалением Дэймон подхватил ее поудобней, и сделав плавный полукруг, начал снижаться. Анжела видела, как трепещут его крылья, раздуваемые потоками упругого воздуха.

Они пролетели над прямым садом с аккуратными дорожками, сходящимися к круглым фонтанам, и опустились около самого его края.

Дэймон аккуратно поставил Анжелу на ноги, на некоторое время задержав в своих объятиях.

Несмотря на то, что рядом были люди, никто не тыкал в них пальцем, не кричал и не паниковал. Никто даже не смотрел на них. Все обходили ребят по широкой дуге, старательно отворачивая головы и ускоряя шаг.

Быстро убрав крылья, Дэймон натянул свою, неизменно белую одежду, которую Анжела во время полета не выпускала из рук.

Они прошлись по аккуратной набережной, вдоль спокойно текущей, мутной Сены с одной стороны, и зданиями с изящными фасадами и черными коваными балкончиками с другой.

– Еще немного, и мы будем в самом сердце Парижа, – пообещал Дэймон, не выпуская руку Анжелы из своих длинных, горячих пальцев.

– Я думала, его сердце это Эйфелева башня, – недоуменно отозвалась та.

– Нет, не совсем. Скоро ты и сама увидишь, что башня — это далеко не все, на что стоит посмотреть.

– О, я уже в этом уверена.

Около моста, по краям которого стояли величественные статуи девушек, восседавших на троне, Анжела, сама не зная почему, захотела спуститься вниз, к самой реке.

Воздух здесь был влажный и тягучий, а от воды веяло прохладой. Народу поубавилось – ни тебе спешащих работников, ни веселых студентов. Лишь парочка старичков-туристов с большим фотоаппаратом.

Казалось, даже шум города стих, сделавшись почти незаметным, точно кто-то просто убавил звук.

– Тут так волшебно, – прошептала Анжела.

У нее и впрямь было ощущение, будто она попала в какую-то невероятную, чудесную сказку.

Постояв немного у воды, они вновь вышли на улицу.