В кармане завибрировал телефон. Долгов, не глядя на дисплей, поднес трубку к уху.

– Да.

Голос Юрки Егорова был удивленным.

– Макс, я что-то не понял – мне весь день у тебя сидеть?

– Ты протрезвел?

– Ага.

Максим глянул на часы, ответил:

– В два часа ровно подходи к служебному входу. Попробую тебя провести, но ничего не обещаю – тут трудная ситуация…

Юрка посопел и поинтересовался:

– А что, это серьезно про спортсменов пропавших?

– Откуда знаешь?!

– Телевизор смотрю…

Максим выругался и дал отбой. Всё, блин, приехали! Теперь такая катавасия начнется!

Он толкнул дверь пресс-службы, чуть не расшибив очки подходящему с другой стороны Данилу Рыбалко. Молодой сисадмин отпрянул и выронил из рук стакан с чаем. Звон бьющегося фарфора на миг привлек внимание всех сотрудников. Долгов посмотрел на осколки и полуутвердительно спросил:

– Все плохо?

– Это какой-то кошмар! – тут же затараторила миниатюрная Маринка, высунув голову из-за монитора. – Уже шестнадцать жалоб пришло из разных стран! Нью-Йорк, Париж и Мадрид в бешенстве! Лондонский комитет пока молчит. И главное, они так преподносят факты, будто Москва во всем виновата! По всем телеканалам только и твердят о синдроме Кутилы-Завалдайского…

– О каком синдроме? – перебил Максим, глотая минералку прямо из бутылки.

– Ой, а вы разве не знаете? – воскликнула Маринка, уже по пояс высовываясь из-за монитора. – Какой-то ученый… то ли математик, то ли статистик… по фамилии Кутила-Завалдайский вывел формулу исчезновения спортсменов, согласно которой они пропадают по алфавитно-численному ряду… Я толком не поняла, но, кажется, пипл хавает!

– Только этого не хватало… – пробормотал Долгов, обходя чайную лужу, из которой Рыбалко выщипывал осколки чашки. – Марина, перешли мне все данные, что есть на текущий момент: краткий анализ активности СМИ, точное число пропавших к этому часу с краткими биографиями, отчет о реакции властей, как наших, так и буржуйских, и выкладки по этому самому синдрому Кутилы-Завалдайского. Только чтоб понятно было. Звонки на меня не переключай.

Он зашел в кабинет и захлопнул за собой дверь. Бросил портфель на стол, скинул пиджак, закрыл жалюзи, чтобы пробивающиеся солнечные лучи не отвлекали. Плюхнулся в кресло.

А хорошо все-таки свой кабинет иметь… Ну не свой, конечно, а Татьяны Мычиной, прозябающей на больничной койке с пневмонией, но все-таки.

Этой стервозной даме он зла, по большому счету, не желал – даже несколько дней назад навестил ее, притащив целый пакет фруктов и прочей дребедени. Но уж больно ведьма достала всех своими диктаторскими замашками. Насажали, бесспорно, человеку в детстве комплексов целую грядку, изнасиловали всей песочницей, но зачем же другим яду в тарелку подливать?…

Так, надо собраться с мыслями… Почему до сих пор не звонил отец?

Предок Долгова по мужской линии работал заместителем начальника отдела кадров в физкульке – так по старинке называли Федеральное агентство по физкультуре и спорту. Будучи солидным чиновником с деловой хваткой, он и поспособствовал тому, чтобы сын устроился в пресс-службу Оргкомитета игр.

В первое время коллектив на Максима смотрел искоса и, считая папенькиным сынком, избегал вести в его присутствии разговоры на щекотливые темы. Но парень довольно быстро утвердился, заслужил авторитет как исполнительный сотрудник, никогда не пользующийся протекцией отца и берущийся за самую нудную работу. Через некоторое время ему стали доверять, а впоследствии и уважать. Хотя… терпкое послевкусие излишней заботы все равно оставалось.