— Лёш, ты чего? — робко поинтересовалась мама.

— Я тебя не устраиваю? — сложив руки на груди, с вызовом спросила Александра, чувствуя поддержку в лице своей маман. А мне они все осточертели.

— Задача мужчины — обеспечить семью, а женщины — создать уют, а уж сама она это делать будет или фирму наймёт, не сильно-то и важно, — уже с меньшим напором парировала Тамара.

— А всё! — хмыкнул, наблюдая за их лицами. — Теперь, Сашенька, всё сама. Тряпку в руки — и мыть полы; будешь есть пельмени и попу ребёнку сама мыть.

— Почему это? — ещё не понимая, о чём я толкую, раздражённо отвечала супруга.

— Меня уволили, — холодным тоном проговорил и, осушив стакан, отправился на выход. — Спасибо за ужин! С праздником!

— Ты куда, твою мать?! В смысле — уволили?! — визгливо кричала мне в спину Саша.

— Сынок, да что случилось-то? — вторила ей мама.

— Ну вот, Саша, выходила за генерального, а теперь...

Захлопнул дверь. Глаза резало, душу выворачивало, а сердце билось о рёбра. Впервые так страшно, впервые я потерялся по жизни. Земля будто из-под ног уходит.

Утром того же дня

Потерянным взглядом наблюдал за обыском у себя в кабинете. Представители власти вытряхивали содержимое шкафов и тумбочек.

— Распишись, — выдернул меня из мыслей голос моего зама. Он протягивал мне лист бумаги. Пробежавшись взглядом по строчкам, уловил лишь фразу «по собственному желанию».

— Виталь, ну это же бред! — попытался найти в нём поддержку.

— Лёх, я понимаю, но они несут убытки. Им нужен козёл отпущения, вот и прицепились к браку и кредитам, — покосившись на обыскивающих, понизив голос, пояснил зам.— Потрясут и отстанут. Спишут всё на твою некомпетентность и успокоятся.

— Какую некомпетентность?! Я здесь четыре года руковожу, и всегда всё нормально было... — беспомощно прошептал, потерев пальцами лоб.

— Лёх, за прошлые три месяца мы прибыли практически не принесли, — тактично пытался донести до меня зам.

— Так это разве моя вина? Мне на улицу с плакатами выходить и клиентов заводить к нам? — усмехнулся, откидываясь на спинку кресла и ослабляя узел галстука.

— Ты мне чего высказываешь?! — вспылил он.— Как будто я такие решения принимаю. Бухгалтер тоже уволена и под следствием. Тебе сейчас не о месте думать надо, а как срок не получить. К договорам некоторым есть серьёзные вопросы: по лизингу, по кредитам... Список такой, что... Поезжай домой. Выспись, а то ходишь, как привидение, по центру.

— Сотрудники подворовывали, а отвечать мне и бухгалтеру, — покачал головой, с трудом поднимаясь на ноги. Ещё на последнем совещании я чувствовал, что что-то не так, но проигнорировал интуицию — и вот вам!

— Ты голова, — с металлом в голосе произнёс Виталик, уже, видимо, примеряя себе моё кресло. — А рыба, как говорится, гниёт именно с неё...

— Пошёл ты! — процедил сквозь зубы. Я-то знаю, что за время работы и скрепки там не взял.

Мне некуда было идти, ничего не хотелось. Когда моя жизнь превратилась в такое ... болото? Мне за тридцать. К этому времени мужики добиваются успехов в карьере, определяются с выбором спутницы, и у них появляются дети. Они уже более стабильно стоят на ногах и уверены в завтрашнем дне. А я? Потерял всё. Будем честны: всё полетело к чертям — и на работе, и в личной жизни.

Меня тошнило от тёщи, от глупости Саши, от наигранности и фальшивости собственной матери. Отмотать бы время назад, на какой-то год... тогда и дышалось как-то иначе. Как глупы и нелепы были наши ссоры с Наткой, взаимные претензии и упрёки! Надо было сесть и поговорить, встряхнуть её, увезти подальше... да — чёрт с ним! — взять из детдома ребёнка... А я, как придурок, не только предал её, но ещё и потом столько грязи высказал и сделал!