— Нет, Нина, я глупость спросил, извини, это я так… я волнуюсь…

Но на этот раз, вопреки моим ожиданиям, Нина не вспылила, а рассмеялась.

— Ты не поверишь, на самом деле из-за меня всё вышло.

Договорить она не успела. Громко зазвучал свадебный марш Мендельсона, растворились дубовые резные двери, и нам уже надо было идти по красной ковровой дорожке через весь следующий зал. За нами шли свидетели.

Мы приближались к центру зала, там, у стола, нас ожидала подтянутая седая женщина в строгом костюме с шелковой лентой, перекинутой через плечо.

Нина сжала мою руку, едва сдерживая смех. Мы уже подходили к столу.

— Я потом тебе расскажу, — быстро проговорила она, — а вообще мог бы не задавать глупых вопросов, а сказать что-то более подходящее к случаю. Например, что ты меня любишь.

— А ты и не спрашивала…

— А надо обязательно спрашивать?

— Желательно…

Тут мы засмеялись оба.

А потом, под осуждающим взглядом официальной женщины с лентой, выслушали напутствие, подписали брачный договор, обменялись кольцами, поцелуями и стали мужем и женой.

2. 2. Сады одиночества. Строге 

Что мы обретаем, уходя в виртуальную реальность? И возможно ли остаться прежним, вернуться без потерь? Сколько надо веры и любви для этого?

Сон ускользнул из сознания, стоило Ивану открыть глаза. А снилось что-то хорошее, яркое, цветное. Может быть сад? Накануне Иван долго сидел за компьютером, играл в «Фармандию» – страну цветущих ферм. Он начал играть в неё месяцев шесть назад и втянулся настолько, что думал об этом саде, как о настоящем, беспокоился о цветах, высчитывал сколько времени пройдёт пока созреют плоды.

Игра была простой, в ней не требовалось искать спрятанные предметы или артефакты, никаких признаков бродилки, также не надо было драться и убивать. Стоило вскопать землю в саду, бросить семена цветов или купить саженцы деревьев и дальше всё происходило само. Цветы распускались, плоды созревали через определенное время, не ленись собирать – вот и вся игра. Зато в этих садах можно было устроить водоёмы, фонтаны, поселить экзотических птиц и зверей, поставить беседки, гроты, развалины. Можно было строить и жилые дома или даже замки. Трехмерная графика, анимация, позитивная фантазия разработчиков радовала Ивана. Он и сам был опытным программистом, мог создать мир гораздо сложнее Фармандии, но такой милый, добрый, по-детски наивный у него вряд ли получился бы.

И только один минус вызывал сожаления — Фармандия оставалась безлюдной… Немногие фигурки людей, которые можно было разместить в садах являлись скорее частью декора, чем жителями этого мира.

В снах Ивана всё менялось: люди и животные вели себя естественно, ничего не оставалось от их механической кукольной анимации, они свободно двигались и даже разговаривали. Но и сны позволяли ему только наблюдать за этим миром, незримо присутствуя там, где хотелось бы стать полноправным членом. Как и в реальности, он не сумел найти «порталы» в то измерение, где находилось большинство, потому оставался чужаком.

Так было не всегда. Реальный мир не отторгал его, Иван ушел сам. Он не мог бы с точностью определить тот момент когда, создавая виртуальные реальности, он однажды выпустил из рук путеводную нить Ариадны и потерялся в лабиринте измерений, и отвлеченное слежение со стороны превратилось в жизнь внутри.

Началось с малого: Ивану хотелось тишины. Он мечтал о ней, как о главной составляющей своей работы. Все свободные средства вкладывал в благоустройство жилья. Особенно в звукоизоляцию. Сначала коммунальной комнаты, потом и новой квартиры. Его мечта стала стимулом успеха, каждый шаг в достижении её становился побуждением идти дальше и дальше. Иван всегда любил тишину, только не искусственное ватное безмолвие наушников или студии звукозаписи, а настоящую живую, в которой остаётся дыхание жизни. Достичь этого в городском многоквартирном доме было невозможно. Посторонние звуки: голоса соседей и музыка за стеной, шаги на лестнице, назойливость автомобильной сигнализации во дворе, даже шум воды трубах, который передавался по стояку через все этажи – всё мешало сосредоточиться. Иван продал квартиру и перебрался за город, в коттедж, который он за полгода превратил в «умный дом», управляемый компьютером. Иван работал над этим увлеченно, придумывал всё новые задания для своего жилища. От простого открывания двери перед хозяином и включения света по щелчку пальцев, до распознавания по слову какую музыку хочет услышать Иван. Минимализм в интерьере не исключал комфорта и не отвлекал от работы. Для созерцаний и размышлений служил сад, разбитый на двадцати сотках земли. От внешнего мира дом и сад отделялись трёхметровым деревянным забором с видеонаблюдением, укрепленным по периметру. Сразу за участком начинался сосновый лес. Тихое безлюдное место. Чтобы добраться туда надо было проехать ещё три километра по грунтовой дороге в сторону от Приморского шоссе.