– Стефан, ― окликнул его Генри ‒ друг покойного отца Мари, ― подвези меня до дома, ― прихрамывая, пожилой мужчина в твидовом костюме-тройке подошёл к машине.

– Сочту за честь, ― слукавил в очередной раз Стеф, открывая дверь пассажирского сидения.

Капли дождя на стеклах автомобиля задрожали от тремора мотора.

– Как поживает малышка Мари? ― вкрадчиво начал беседу пожилой аристократ.

– Благодарю, всё замечательно, ― пальцы невольно вжались в руль мёртвой хваткой. Поймав прищур серых глаз, обрамлённых глубокими морщинами, Стефан заволновался, ― она в порядке, ― добавил неубедительно.

– Стефан, мы живём в маленьком городке, ты сам знаешь, известия разносятся по округе быстро, ― Генри попытался деликатно смягчить суть разговора, но понимал, что в данной ситуации от стиля подачи проблема не решится. ― Покойный Эндрю переживал за то, что проклятье матери Мари станет причиной несчастий дочери. Слухи говорят о том, что твоя супруга вышла из-под контроля.

– Не думаю, что дело в проклятиях или чём-то потустороннем, то, что моя жена унаследовала болезнь души матери, мало отношения имеет к паранормальным явлениям.

– Ты человек новый в нашем обществе, возможно, тебе стоит объяснить, что Мари категорически нельзя обращаться к врачам в её состоянии, иначе на её род ляжет тяжкое бремя порицаний.

– Ей нужна помощь, и мы не можем это отрицать, ― в голосе Стефана промелькнула недопустимая для разности социального статуса настойчивость. Казалось, совсем немного и мужчина сорвётся от необходимости делать вид, что всё в порядке.

– Бедный Эндрю, он всю жизнь так заботился о том, чтобы малышка Мари смогла жить полноценной жизнью, ― Генри изобразил глубокую печаль, достав из нагрудного кармана носовой платок.

– Не надо огорчаться, уверен, выход можно найти, ― Стефан сделал вид, что поверил в игру пожилого актёра, но внутри у него уже гудели шумным роем мысли о том, что покойный папочка подсунул ему в пожизненное опекунство свою дочь, даже не оповестив о том, что отклонения в психике у Мари наследственные.

– Вот и ищи! Ты же ‒ писатель, парень, уверен, фантазия у тебя работает отлично. А через три дня я наведаюсь к вам в гости на чай и проверю, ― сменив тон немощного старика на угрожающий, мужчина дождался остановки автомобиля у дома. ― И запомни, никто не должен знать о генетической черни в роду твоей жены, а как уж ты там убедишь её в необходимости играть роль нормальной ‒ дело твоё. Так уж сложилось, что кровно в разной степени мы все тут повязаны, и я не готов позволять тебе совершать ошибки, которые бросят тень на мою семью.

– Рады будем вашему визиту, ― Стефан, выныривая из тёплого салона машины под проливной дождь, распахнул широкий купол зонта. Демонстративно вежливо проводил пассажира до двери его дома. С гулом машина сорвалась с места, раскидывая в стороны клочья придорожной грязи.

Дом встретил Стефана привычной тишиной. Радость семейной жизни была недолгой. Когда-то Мари пылала и горела желанием создать уют, окружить мужа заботой и лаской, но после смерти отца она отрешилась от семейных обязанностей, с головой погрузившись в ворох чужих рукописей.

Он медленно поднимался на робкий свет настольной лампы, сочившийся ленивой полосой по ступеням дубовой лестницы. Стефан горел желанием распахнуть дверь и вновь увидеть жизнерадостную Мари, которая побежит к нему в светлом кружевном платье, обнимет, жадно вдыхая аромат кожи любимого человека. Потом будет долго щебетать о том, как гуляла с подругами в парке, как пыталась приготовить ему вкусный пирог, но он безнадёжно испорчен, как старалась срезать края, но тесто внутри оказалось сырым и что единственный выход ‒ отправиться поужинать в их любимый ресторан на побережье. В этих историях лилось столько энергии, столько жажды жизни, глаза её сияли от счастья и любви.