Говори уже, что надо, за кем без тебя следить? Кого холить? Зачем иначе звала?

- Так это, хозяйство-то у меня теперь небольшое. Годы уже не те...
- Ох, темнишь тетя, ох темнишь.
- Ну ладно. Всё равно уж приехала. Обратно-то, поди, не сбежишь в свои хляби?
- Не сбегу.
- Ну и хорошо, коли обещаешь.
- Куриц пять штук, им только зерно сыпь и воду меняй дважды в день. И гляди, чтоб не замёрзла, а куры лапы не поотмораживали. А то будут ходить однолапые как Флинт из того мультика. Помнишь, смотрела малой?
- Помню-помню. А ещё кто?
- Так это, кошка, вона на печи сидит, на тебя смотрит. Ей мяска из морозилки чутка достань и разморозь. А так она и сама найдёт, кого словить себе на еду. Ещё пёс, Шариком кличут. В будке живёт. Ему корма насыпь стакан. Вон в том углу полный мешок.
- А что ж он на меня-то не лаял, Шарик твой?
- Так зима, думаешь, ему охота зря вылазить, лапы морозить? Тут сейчас и нет чужих-то. Вон и сидит в сене, чисто принц.
- А ещё?
- Зоренька как моя пала, славная была коровёнка, так я так плакала по ней. Уж и лет-то ей было, не сказать, чтоб очень-то много. Всего двадцать.
- Столько коровы не живут. Дай бог здоровья тому, кто ел из этой коварной скотины котлеты.
- Ты что! Она ж как человек умная была. Сама сдохла, её в лесхоз на корм зверям уволокли. От природы пришло, туда и ушло.
- То-то и волки перевелись в округе.
- Не сбивай меня. Так уж я тогда так плакала, чуть сама богу душу то и не отдала. Так сын купил мне и договорился о доставке заморского телёнка. Тёлочки. Ты бы видела только, как её везли! Специальная машина приехала. Все соседи вышли смотреть. Трап опустился, а там она на привязи. Вся ладная, видно, что холёная. На шее ошейничек натуральной кожи, представляешь?
Мне поплохело. Только б не за телочкой по всем сугробам бегать. Хватит с меня детских забегов от Зорьки.
- И где сейчас та тёлка?
- Какая тёлка? Ты что! Это ж когда было. Нетель уже. Почти корова. Вот я вернусь, ей, в аккурат, срок телиться придет. Ты ей воду ставь в ведёрке два раза в день, чтоб пила вволю. Не жадничай. Да сена по большой охапке носи, чтоб, значит, тоже вволю было. И кормов чутка. По стакану утром и вечером. Много не надо, телиться скоро срок. Вот и все хлопоты. Доить её не смей. Пока не родит, нельзя.

За коровой ухаживать. Мда, кажется, кто-то попал. Впрочем, не так всё и страшно. Ну, дойду я до хлева два раза в день. Не так уж и сложно. Утром, правда, надо будет идти. Ну, так не на дойку же. Добежала, охапочку сенца кинула, ведро воды дала, считай фитнес по-деревенски. И вообще это очень аутентично. В Европе за такой агротур ещё и деньги пришлось бы платить. А тут, считай, на всем готовом.
- Уговорила, куда я денусь. А что соседей не попросила?
- Так завидуют. Загубят ещё мое сокровище из зависти. Это не Зоренька. Эта совсем добрая, ласковая, за себя и постоять не сможет. Справишься? Ничего сложного нет. Полчасика утром, да вечером столько же.
- Справлюсь, куда я денусь.
- Вот и договорились. И не обижай её. А я тебе полный погреб оставила и варенья, и соленья, и картошечка своя. У печи полный мешок сушёных грибов висит. Бери всё, сколько душа пожелает.
- Спасибо, возьму. У нас такого не купишь.
Болтали мы с тётей до поздней ночи. Мельком она показала мне коровку, жующую сено из яслей, курочек в соседнем загоне да Шарикову будку. Мифический пёс так и не вышел к людям на мороз. Вернулись в дом, где на чердаке и в кладовке были свалены лыжи, валенки, пара тулупов и остальные атрибуты деревенской жизни. Бери, что хочешь. Лыжи хочу, кататься буду. Ничего не знаю, у меня тут аутентичный отдых в Швейцарских Альпах. Я так решила.