Анна спрыгнула с полки и кинулась к двери. Дверь, естественно, как была, так и осталась запертой. Просить ключ было верхом идиотизма. Расколошматить стеклянную дверь к чертовой матери… Немыслимо! Приличная женщина, преподаватель все-таки…

Анна смущенно оглянулась. Бородатый, кряхтя, выползал из-под приподнятого доктором аппарата. Глядел он исключительно на Анну, да еще таким взглядом! Анна подхватила металлический табурет – и со всей силы навернула по двери.

Осколки стекла с грохотом посыпались наружу. Обнаружившаяся за ним толстая медсестра с полным лотком заряженных лекарствами шприцов смотрела на Анну, раскрыв рот. Сзади послышался глухой удар и такой же глухой вскрик. Кажется, доктор с перепугу снова уронил свой драгоценный аппарат – и снова на бородатого. Оглядываться Анна не стала. Двумя тычками табуретки выколотив зубья стеклянных осколков, Анна подхватила бесценные Зинкины пакеты – как же без них! – и полезла сквозь дверь.

Сзади снова послышался грохот и бешенный рев разозленного паровоза. Бородатый не стал ждать помощи, отшвырнул придавивший его аппарат прочь. Монитор шарахнулся об пол, раздался звучный хлопок, треск, запахло паленой проводкой. Доктор неверящими глазами уставился в безжизненный экран, но бородач предаваться сантиментам не собирался. Он вскочил на ноги и полез через разбитую дверь, даже руку протянул, собираясь ухватить Анну за футболку…

Анна швырнула кульки на пол, нагребла из лотка застывшей в ошалении медсестры полные руки шприцов и засадила их в бородача. Тот отшатнулся и заорал. Двумя растопыристыми пластиковыми букетами шприцы торчали у него из плеча и пониже грудины. Жуткое зрелище. Чистый сюр!

Подхватив чертовы кульки, Анна со всех ног помчалась по коридору. Погоня бухала ботинками за спиной, нечленораздельно, но угрожающе вопя и на бегу выдергивая из себя шприцы. Анна пробежала мимо дверей многочисленных палат, из которых торчали головы обалдевших пациентов, из ординаторской – не менее обалдевших врачей.

«Это еще что, - успела на бегу подумать Анна, - вот когда они разбитую дверь и монитор обнаружат…»

Она прекрасно понимала, что выглядит все совсем не по-хорошему! Ее пытались положить на обследование, а она стекло грохнула, аппаратуру переломала, постороннему мужику инъекцию сделала. Много инъекций – и все без предписания врача! Просить помощи у докторов нельзя, они наоборот, еще парочку санитаров со смирительной рубашкой к погоне подключат.

Прыгая через две ступеньки, Анна понеслась вниз по лестнице. Размахивая кульками, проскочила мимо драящей пол уборщицы.

- Куда? – ударил вслед заполошный крик, - Здесь вам больница, здесь…

На лестнице снова послышался топот мужских ботинок… грохот перевернутого ведра… и следом звонкий ляп тяжелой мокрой тряпки.

- …бегать нельзя! – закончила прочувственный вопль уборщица, еще разок наворачивая тряпкой по барахтающемуся в разлитой мыльной воде бородатому.

Всем телом ударившись в дверь, Анна вывалилась в холл. К выходу, скорее! Она была уже на середине коридора, когда на другом конце замаячила мужская фигура в синей хирургической робе. Был ли то спустившийся по второй лестнице Александр Степанович, Анна не знала, но была в этом уверена. Стремительно вильнув в сторону, она вломилась в дверь приемного покоя.

Теперь там было вовсе пусто, лишь у кушетки валялись оставленные мальчишкой со сломанной ногой ролики. Анна замерла у дверей, прислушиваясь к мужским шагам, приближающимся с двух концов коридора. Сейчас они сойдутся на середине, выяснят, что беглянка пропала… и начнут обыскивать боковые комнаты. Она сама загнала себя в ловушку, дура! Анна попятилась к окнам. Двойное стекло, щели, забитые слежавшейся ватой и одеревеневшие от старости полосы бумаги поперек шпингалетов. Если эти окна и можно открыть, то разве что ломиком. Анна в панике огляделась. Ее взгляд остановился на небрежно брошенных на пол роликах.