5. Глава 5 Где кошелек у BMW, или Не покой в приемном

Ничего этого Анна уже не видела. Она неслась через всю квартиру, рыча от ярости, вертела проклятые замки, и сама не помня как, оказалась на первом этаже. Едва не сбив охранника, вылетела на лужайку, и уже не обращая внимания на прыгающую в голове боль, побежала вдоль бесконечного здания, отлично зная, что торопиться незачем, все кончено, поздно что-то делать, Зинке уже ничего не нужно.

- Скорую, полицию, и рюмку водки, у меня стресс! Да, и номер! Кто-нибудь запомнил номер этой сволочи?

Выскочившая на улицу Анна замерла, придерживаясь за подвернувшийся фонарный столб, потому что устоять на ватных ногах сейчас было проблематично. Зинка в позе ушибленной об асфальт королевы восседала на бровке тротуара и поминутно охая и хватаясь то за ногу, то за поясницу, руководила собирающими ее пакеты прохожими.

Анна, наконец, отлепилась от столба и пугливо косясь на медленно тянущиеся мимо машины и выглядывающих из них любопытных водителей, поковыляла к Зинке.

- Учись, Смирнова, как правильно в аварии попадать! – приветствовала ее Зинка, бросая на подругу высокомерный взгляд, - Никаких тебе мозгов по асфальту, никаких головных болей. - она озабоченно нахмурилась, - Хотя про головные боли надо будет обязательно сказать. Могут же у меня быть головные боли? Вот увидишь, этот ублюдок на БМВ со мной по гроб жизни не расплатится! Он не то что свое поганое БМВ, он подштанники свои закаканные продаст.

- Считаешь, закаканные дороже пойдут? – автоматически поинтересовалась Анна.

Влетевшая в улицу скорая прервала Зинкины кровожадные (или скорее до денег жадные) угрозы. Пожилая врачиха пощупала Зинкину ногу, помяла неожиданно гибкими, будто бескостными пальцами позвоночник, хмыкнула и ловко закатив Зинку на носилки, велела грузить в скорую.

- Вы родственница? – глядя на Анну равнодушными глазами человека, повидавшего много и всякого, поинтересовалась врачиха и не дожидаясь ответа, скомандовала, - С нами поедете.

- В больницу? – ошеломленная ее словами Анна невольно отступила на шаг. Нет, это совершенно невозможно! Она не может снова войти… туда. В выматывающий запах лекарств, и хлорки, и собственного полуживого, а скорее – полумертвого, слабого, дурно пахнущего тела, в бессонные ночи наедине с капельницей. – Я не могу ехать в больницу.

Но толстая врачиха никаких таких глупых сантиментов не понимала. Зинка тоже.

- То есть как это не можешь? – возопила с носилок несчастная жертва автомобильной аварии, - Ты ж там, считай, как родная! Кто мне советовать будет? Я ж самое дорогое лечение хочу. – Зинку задвинули вглубь медицинского фургона, но она победно протрубила из его недр, - Пусть БМВ раскошеливается!

Отогнав от себя настойчивый образ раскошеливающегося БМВ, Анна покорно подобрала Зинкины пакеты и полезла в скорую. Ничего не поделаешь, нужно ехать.

Приемного покоя больницы скорой помощи Анна не помнила. Когда она сама попала сюда, ее самой как раз и не существовало. Было искалеченное, полуразобранное тело, напрочь лишенное сознания и понимания, что с этим телом делали. Во всяком случае сейчас здесь не было ничего от стереотипа, любезно подаренного американским видео: подтянутые сексапильные врачи бегом разгоняют каталку с пациентом, та гремит, крики «Мы теряем его… теряем…», как будто пациент свалился у них с этой самой каталки и закатился в щель линолеума.

Врачихи приемного покоя не были подтянутыми и уж совершенно не сексапильными. Никуда они не бежали, а если бы, не дай бог, побежали, наверное, стены бы содрогнулись. Собравшись кучкой, они с заторможенным любопытством всей компанией взирали как белобрысый медбрат аккуратно снимает ролики с лежащего на кушетке парнишки лет шестнадцати. Нога у парня была вывернута под неестественным углом и на каждое прикосновение он отвечал глухим стоном. Но даже эти стоны не могли уничтожить господствующего здесь ощущения пустоты и сонливой летней тишины. В приемном покое царил покой.