А в сумрачном чреве Девоншеля время словно остановилось, и весна обошла его стороной. Нет, деревья там тоже были зелёными, как и подлесок, и высокие травы, и застывшие в тишине листья папоротника, но при этом всё представлялось таким мрачным, что никак не вязалось в голове с вешним пробуждением природы.

И всё же Лавене нравилось это место. Она никогда не видела ничего подобного. Равнинный Илсандор мог по праву гордиться своей морской гаванью, но вот лесами богат не был.

– Вы снова правы, леди Лавена, – между тем начал господин Сезард, ухватившись за возможность блеснуть красноречием и познаниями. – Пусть и не совсем. Конечно, Девоншель находится в землях Бретарда, но дело в том, что лордам Замка-на-Холме этот древний лес никогда не подчинялся. У девонов всегда был свой Лесной лорд. Ну… или как там они его называют. Люди мало что знают об этих странных созданиях, несмотря на вековое соседство с ними.

– Я слыхала, в Бретарде это место называют Проклятым Лесом, а его обитателей Тварями или проклятыми… – поежившись, вставила тётушка Мирфа. – А ещё в Девоншеле живут самые злобные чаротворцы.

– Да, девоны, в самом деле, умеют плести чары, – согласно покивал Сезард. – Что же касается суеверных страхов и ненависти… Говорят, были времена, когда люди из Земли Холмов заключали союзы с созданиями из Девоншеля и не брезговали использовать колдовскую силу девонов для собственной защиты. Вместе они выигрывали войны и расширяли свои владения. Но потом у кого-то из лордов Замка-на-Холме случилась какая-то глупая и безобразная ссора с одним из лордов Леса. Причин уже никто не помнит. Но эта ссора разрослась в кровопролитную бойню, а потом и вековую вражду. С тех пор, для любого жителя Бретарда нет ругательства более гадкого, чем девон.

– А я слыхала, что всё было иначе… – вдруг решила вступить в разговор леди Мирфа. – Мол, дело было в том, что тот лорд, с которого началась вражда, проникся истинной верой в Светлых и приказал построить святилище недалеко от Девоншеля. Разумеется, этим мерзким созданиям такое соседство было противно, их от праведной силы коробило, вот они и стали людям всякие гадости учинять… Ну, вот так… одно за другое, и началось…

– А девоны не верят в Светлых? – удивилась Лавена, снова отвлекаясь от созерцания. Лес за окном повозки напоминал ей безграничную гладь моря, только цвет был гуще и зеленее.

– Нет, сказывают, они поклоняются самому Лесу или Земле… Что-то такое… И Светлых не признают.

– А какие они эти… девоны? – всё никак не унималась Лавена. Впервые за время пути разговор её так увлёк, ведь загадочный Лес казался намного интереснее, чем замковые сплетни или обсуждение нравов нынешней молодёжи – любые темы господина Сезарда и тётушки Мирфы. – Они, вообще, хоть похожи на людей? Или уродливые и жуткие? Неспроста же их так боятся…

– А об этом вы лучше спросите в Замке-на-Холме, юная леди! Лорд Ренригард наверняка сможет ответить на все ваши вопросы об этих созданиях, – усмехнулся Сезард.

– А лучше не спрашивайте! – тут же вмешалась тётушка Мирфа, сурово поглядев на их сопровождающего. – Мужчины не любят, когда девицы много говорят, особенно, если они говорят что-то умное. Ежели хотите произвести должное впечатление на вашего жениха, дитя моё, то почаще держите рот закрытым, как и положено достойной и скромной леди!

– А если я не хочу производить должное впечатление? – сердито фыркнула Лавена.

– Что? – тётушка удивлённо вскинула брови. – О чём вы, дитя моё?

– О том, что я не хочу строить из себя немую дурочку лишь затем, чтобы понравиться лорду Ренригарду и угодить дядюшке Сандару. Разве затем учитель десять лет потратил на моё обучение разным наукам, чтобы теперь я притворялась безмолвной рыбой? И вообще… этой свадьбы хочет дядя… А я… я ведь даже не видела своего жениха… И он меня не видел. А что если я придусь не по нраву лорду Ренригарду?