— Конечно, госпожа!
— Тогда просто сделай, как я приказываю. Оставьте здесь одно кресло для меня и пару табуреток для вас, и позови солдат. Пусть они возьмут мебель и пользуются ей. Имхотеп, что в сундуках?
— Ткани, госпожа.
— Значит, достаньте ткани, смените все повязки на чистые и укрывайтесь ими. Неизвестно, сколько мы пробудем здесь ещё, а сырость и прохлада – дурные спутники здоровью. Выполняй, Сефу.
Он пошёл к солдатам и стал что-то объяснять вполголоса. Звук был гулким, под сводами заметалось эхо, но слов было не разобрать. Это хорошо, значит, когда я буду с ними разговаривать, солдаты не услышат. Не обязательно всем подряд знать, что царевна потеряла память.
Сама я села в кресло и положила Баську на колени. Имхотеп устроился на низкой табуретке рядом, лицом ко мне. Непрерывно кланяясь, подошли несколько солдат и, подхватив кушетки и кресла, понесли к тому углу, где сидели на полу остальные. Второй заход, очевидно, немного осмелев, сделали уже большим числом. В одном из запечатанных кувшинов нашлась мука или что-то похожее. Ещё в нескольких – вино, довольно крепкое. Из сундуков достали ткани, я выбрала себе широкое расшитое покрывало из тонкой шерсти и тонкую льняную ткань на чистое платье. Остальное велела взять воинам. Им нужно перебинтовать раны и чем-то укрываться.
— Имхотеп, почему раньше вы не воспользовались запасами?
Ответить он не успел. Один из солдат в это время наливал нам вино в кубки из высокой амфоры с узким горлом. Рука его дрогнула и немного вина плеснулось на низеньки столик. И этот мужчина, на голову выше меня, сжался, как будто ожидал от меня удара!
— Не бойся, воин. Ты не виночерпий, нет обиды в том, что ты не справился. Я умею ценить преданность и благодарна тебе за заботу. Ступай.
Он упал на колени сбоку от моего кресла, робко протянул руку и, взяв край грязной тряпки, в которую я была завёрнута вместо платья, поцеловал. Я вздохнула и повторила:
— Ступай!
Я дождалась, пока солдат удалится.
— Ответь мне, Имхотеп.
И тут я заметила на глазах у старика слёзы!
— Царевна, много лет мы собирали лучшее в стране, дабы путь твоего отца в загробное царство был лёгок и удобен. А сейчас всё идет прахом…
Сефу сидел на низкой для него табуретке и не осмеливался поднять глаза. Ну, думаю, наступил удобный момент для того, чтобы проверить, так ли велика моя власть…
— Отец наш Ра недоволен делами Египта, Имхотеп. Не должно мёртвым обирать живых. Там, в загробном мире, все земные богатства – прах. А посему, будет в Египте новый порядок и новый обычай. Отца моего, великого царя Верхнего и Нижнего Египта, мы похороним так, как делали наши предки. Но более таких похорон не будет удостоен никто, даже я! Ещё будет время поговорить об этом. Многое поменяется в привычной жизни. Но сейчас мы должны решить, как мы покинем место упокоения царя и что делать дальше.
Оба собеседника молчали.
— Скажи, Имхотеп, ты говорил, что попадал на кухню. Как ты это делал?
— Здесь много тайных ходов, царевна. А кухню на то время, что понадобится для подготовки тела царя, устроили рядом с одним из боковых входов. Если пройти по нему, то мы выйдем прямо в центре места, где готовят пищу. Там, под навесом, хранятся припасы. Но выходить туда очень опасно. Последний раз меня заметили, и только волей богов я успел закрыть вход.
Я отпила из красивого чеканного кубка. Вино было крепким, густым и очень сладким. По телу пробежала дрожь. Всё же здесь, в подземелье, прохладно, и я постоянно мёрзну. Кстати…
— Сефу, я трогала твой лоб, он горячий…