Вера тоже кинула в могилку положенный кусок глины, вытерла салфеткой руки и встала в сторонке, не зная, что теперь делать. Адвокат будто совсем её не замечал, оживлённо беседуя о чём-то с двоюродным братом.

Совсем скоро копщики завалили с горкой могилу и пошлёпали сверху по ней лопатами, после чего женщины возложили около временного креста пару венков – «от родных» и «от друзей». Вера, предусмотрительно захватившая несколько тёмно-бордовых роз, аккуратно положила их в общую кучку и вытерла слезу, совершенно случайно покатившуюся из глаза от неожиданного порыва ветра. Она огляделась – не заметил ли кто, а то как-то неловко, подумают ещё, что притворяется. Но на неё смотрел только Вячеслав Владимирович Васин. Через минуту он простился с Виктором и направился в сторону Веры.

– Теперь можем и поговорить, – сказал он, легонько взяв Веру под локоток. – Поминки пройдут в маленьком банкетном зале. Пока едем, всё обсудить успеем. А потом прямиком в контору. Документы подпишем.

– Я бы… – замялась Вера. – Мне бы… А мы можем сразу в контору? Не хотелось бы на поминки. Я же никого совсем и не знаю. И меня не знает никто. Я бабушку помяну у себя дома.

– Ну что вы, Вера Георгиевна, – покачал головой Васин и направился к выходу, осторожно потянув за собой Веру. – Непременно нужно быть на поминках. И уж поверьте, все вас теперь прекрасно знают и о вас осведомлены в полном объёме. Ну, насколько позволяет предварительный этикет.

– Я ничего не поняла, Вячеслав Владимирович, – нахмурилась Вера, аккуратно отстраняя свой локоть из-под руки адвоката. – Почему это так важно? И почему все обо мне подробно осведомлены?

– Ну как же-с, – сказал на старинный манер Васин, – с некоторых пор вы богатая наследница, и ваша персона требует теперь особого отношения.

Вере показалось, что адвокат манерничает специально, чтобы тоже, вслед за покойной бабушкой, поиздеваться над ней перед тем, как огласить завещание, в котором не иначе как кукиш.

– Вячеслав Владимирович, – сказала она строгим тоном, – давайте, пожалуйста, вот без этого всего. Ближе к делу, если оно и впрямь так серьёзно.

– Не совсем вас, честно говоря, понимаю, – чуть нахмурился в свою очередь Васин, – но как вам будет угодно. Вам, я так полагаю, всё это кажется каким-то подвохом. Прошу вас, – он открыл дверь своего вместительного «Форда» и жестом предложил Вере сесть на переднее кресло.

Как только они выехали за ворота кладбища, вид Васина сделался абсолютно серьёзным.

– Я попрошу вас, Вера Георгиевна, – сказал он, – отнестись к этому делу без иронии. Поскольку это никакая не шутка, как вы, я заметил, продолжаете про себя думать.

– Хорошо, – кивнула девушка. – Давайте серьёзно.

– Как вы понимаете, – продолжил адвокат, – я не могу вам сейчас во всех подробностях огласить пункты завещания – это мы сделаем в присутствии вашего брата, Виктора Алексеевича, – но кое в чём могу вас заверить с полной ответственностью прямо сию минуту.

– И в чём же?

– В том, что ваша доля наследства весьма существенна.

– Вот как? – первый раз Вера восприняла всё случившееся на полном серьёзе. – И каковы масштабы этого существенного? Хотя бы приблизительно.

– По предварительной финансовой экспертизе, – отчеканивая каждое слово, сказал Васин, – в районе шестисот миллионов рублей, это если по весьма заниженному валютному курсу и исключая некоторую недвижимость.

Вера застыла от услышанного, пытаясь подобрать какие-нибудь слова. Но слов не было, только цифры прыгали перед глазами, меняясь местами и выстраивая сияющие огнём цепочки. Ей даже показалось, будто нули улыбаются, а шестёрка вертится, превращаясь иногда в девятку и игриво подмигивая ошарашенной фантасмагорией Вере.