— Любыми доступными способами, честными или нет, - отвечаю так, как поняла. 

Его Величество одобрительно кивает.

Мне хочется остановить его, сказать, что разговоры о будущем детей несколько… преждевременны, но это же король? От которого, кстати, может зависеть моя жизнь, так что лучше не давать ему повода вспоминать этот разговор в момент, когда он узнает, что одна монашка ловко водила его за нос. И что это монашке, а не леди благородного рождения, он пел дифирамбы и практически в открытую говорил об общих детях.

Чтобы как-то заполнить эту неловкость, беру креманку и кладу в рот ломтик мороженного. 

И это так божественно вкусно, что, несмотря на тяготы этого вечера и зависший над моей шеей топор палача, не могу не издать урчащий довольный звук.

Я ела мороженое только раз, когда мы в прошлом году ездили на ярмарку и у одного пожилого торговца телега раскидала его прилавок. За то, что мы быстро помогли ему собрать товар и не дали мальчишкам растащить засахаренные сладости, он угостил каждую шариком мороженого. 

С тех пор я была уверена, что именно это боги вкушают на небесах в минуты расслабления и отдыха от забот о простых смертных.

— Матильда, мне будет очень вас не хватать эти дни, - печально говорит Эвин, и я недоуменно опускаю ложку обратно в креманку.

— Ваше Величество собирается отбыть из замка по… каким-то государственным делам?

— Мои советники, а так же леди Виннистэр убедили меня, что, несмотря на бал и то, что девушки почистили перышки, трагедия, которая случилась с одной из вас, все равно еще висит в воздухе тягостным воспоминанием. Я решил, что будет справедливо позволить девушкам на неделю отбыть из Темного сада к себе в родовые гнезда. Ничто так не утешает и не настраивает на добрый лад, как безопасное лоно семьи.

Я рассеянно хлопаю глазами.

И даже боюсь представить, что это может означать, потому что…

— И… когда же нам можно будет отбыть домой? – стараюсь не выдать волнение, хотя ложка предательски бряцает по краю хрустальной креманки.

— Вам так не терпится избавиться от моего общества? – смеется король, немного запрокинув голову.

— Нет, Ваше Величество! – слишком резко и громок отвечаю я и едва не опрокидываю на себя сладкий десерт.

Словами не передать, что это может для меня значить.

Потому что, когда я вернусь в замок к Матильде, она займет свое место в отборе, я получу обещанный домик там, где меня никто не будет знать, а вся эта история с переодеванием и разоблачением больше не будет меня касаться.

Плачущий, неужели ты сжалился над своей недостойной невестой?!

Пока я мысленно предаюсь сладким мечтам о скорой свободе, король поднимается, обходит стол и неожиданно опускается передо мной на одно колено. 

Его пальцы берут меня за руку, нежно поглаживают между костяшками, из-за чего все мои кости словно каменеют. Не могу ни пошевелиться, ни вдохнуть.

— Я хотел подарить это вам в знак моего личного расположения, - бархатным ласкающим голосом говорит Эвин и, как фокусник, достает словно из воздуха… кольцо.

Белое золото в виде короны, украшенное радужными кристаллами, которые сверкают так ярко, что хочется заслониться рукой, чтобы не ослепнуть. Пока я пытаюсь справиться с оторопью, король ловко надевает его мне на указательный палец, куда кольцо садится словно влитое. Но секрет прост – я чувствую его, хоть это длится всего мгновение: ободок словно сжимается вокруг моего пальца, пока не становится идеально «впору».

Я боюсь произнести хоть звук.

— Хочу, чтобы, когда вы будете наедине в своей родной обители, - Эвин притягивает мою ладонь ближе и очень нежно едва касается ее губами, - вы смотрели на эту безделушку и вспоминали обо мне и этом вечере.