– Я же и говорила, не было их на моем этаже.

– Но пойдем дальше. Все это произошло задолго, точнее, за восемь часов до того, как ты провернула свой номер с побегом; по словам Кавендиша, они увидели липового Смита в четверг утром, в девять часов четырнадцать минут. В этот момент настоящий Майк был еще на месте, в том же самом здании – и его вполне могли предъявить. Однако же правительственное жулье рискнуло продемонстрировать самому знаменитому в стране Честному Свидетелю не его, а фальшивку. Почему?

Джубал выжидательно посмотрел на Джилл.

Она пожала плечами:

– Это что, риторический вопрос? Я не знаю. Бен собирался спросить Майка, не хочет ли тот покинуть больницу, а получив положительный ответ – забрать его оттуда.

– Он и сделал такую попытку – с предъявленным ему актером.

– Ну и что? Джубал, они же ничегошеньки не знали о намерениях Бена. К тому же Майк с ним никуда бы не пошел.

– Но тебе-то он не отказал.

– Да, потому что я уже была его «братом по воде», так что тут сравнивать нечего. Бред, конечно, но Майк безоговорочно доверяет любому человеку, с которым «разделил воду», например тебе. Общаясь с «братом по воде», он до идиотизма послушен, а с кем угодно другим – упрям как осел. Бен с ним не справился бы. Во всяком случае, – добавила Джилл, – так было на прошлой неделе. Майк меняется поразительно быстро.

– Да уж. Пожалуй, даже слишком быстро. Посмотри хотя бы, с какой скоростью он обрастает мышцами, – я глазам своим не верю. Жаль, что я его не взвесил сразу, как вы сюда приехали. Ладно, сейчас мы разбираемся не с ним, а с твоим пропавшим приятелем. Как сообщил Кавендиш, Бен высадил его и адвоката, парня по фамилии Фрисби, в девять тридцать одну, а сам остался в такси. Неизвестно, куда Бен после этого отправился, но через час он – или некто, назвавшийся его именем, – передал в Паоли эту самую факсограмму.

– Так ты не думаешь, что это был Бен?

– Не думаю. Кавендиш сообщил номер машины, и мои агенты попытались заглянуть в память ее автопилота. Если Бен пользовался кредитной карточкой, на пленке должен был остаться номер его счета, но даже если он платил наличными, очень интересно узнать, где эта машина побывала в четверг.

– Ну и что?

– Ну и ничего. Судя по записям, в четверг интересующее нас такси было в ремонте и никуда не летало. Так что одно из двух: либо Честный Свидетель неверно запомнил номер, либо кто-то подчистил запись. Не знаю, – пожал плечами Джубал, – может, присяжные решат, что даже Честный Свидетель способен ошибиться, особенно если никто не просил его запомнить этот номер. Лично я в такое не верю, особенно когда Свидетель – Джеймс Оливер Кавендиш. При малейшем сомнении он бы ничего не сказал… Ты, Джилл, буквально принуждаешь меня лезть в эту неприятную историю, а мне это совсем не нравится, – хмуро добавил он по размышлении. – Допустим на минуту, что звонил в Паоли сам Бен; даже и тогда вряд ли он стал бы мухлевать с памятью такси, и уж совсем невероятно, чтобы у него были к тому причины. Бен куда-то направился, а затем некто, имеющий доступ к архивам общественного транспорта, приложил все старания, чтобы скрыть, куда именно он направился… а вдобавок не поленился послать липовую факсограмму с целью убедить всех, что с Беном ничего не случилось и никуда он не исчез.

– Исчез! Скажи уж лучше, его похитили!

– Поосторожнее, Джилл, не надо таких громких слов, «похитили» – это уголовное преступление.

– А как же еще это называть? Не понимаю, Джубал, ну как ты можешь сидеть тут и спокойно рассуждать, когда нужно кричать с каждой…