– Все летим? – спросил Нодия.

– Все, – сказал я. – Думаю, лучше не разделяться.

Аэропорта на соседнем острове Провиденсьялес не оказалось. Так же, как не оказалось там ни малейших признаков жилья и присутствия человека. Такой же тропический остров с девственной природой, как и Западный Кайкос.

– Возвращаемся, – скомандовал я. Формально командиром гравилёта был Нодия, но за последние несколько часов лидерство как-то незаметно перешло ко мне. Возможно потому, что вся затея с Пуэрто-Рико и радиотелескопом была моей. А возможно, и нет.

Пятнадцатилетний капитан.

Южная ночь наступает быстро. Что в Кушке, что здесь – на Карибах. Казалось бы, вот только что солнце валилось в океан, раскрашивая алым, жёлтым и оранжевым редкие перистые облака и гребни волн, а в следующую минуту небо теряет закатные краски; загораются первые звёзды, и, не успеешь сказать «добрый вечер», как весь твой свет – это пляшущее пламя костра и электрический фонарик в кармане. Всё остальное – жаркая летняя темнота, в которой слышен шорох игуан, шныряющих по соседним кустам да крики незнакомых птиц. Конечно, если нет луны. Её и не было.

– И всё-таки, – сказал Аркадий Натанович, отправив в рот кусочек хлеба, которым только что вытер тарелку от мясного соуса. – М-м… вкусно. Впрочем, в походе всё вкусно. Организм требует калорий и готов с радостью переварить что угодно, – он налил себе в алюминиевую кружку чая из котелка, стоящего рядом с костром, с хрустом разгрыз кусочек рафинада, сделал глоток. – Божественно. Тысячу лет не пил чай вприкуску. Так вот. И всё-таки. Мы тут все неглупые люди, кое-кто даже с высшим образованием, а двое и вовсе учёные. Предлагаю порассуждать о том, что с нами случилось.

– Бермудский треугольник с нами случился, – буркнул охранник Борис. – Сами же рассказывали.

– Ну хорошо, – решительно произнёс Борис Натанович, поднялся и направился к гравилёту, стоящему неподалёку.

– Ты куда? – спросил старший брат.

– На звёзды смотреть, – ответил младший. Астроном я или где?

– А ведь и верно, – сказал Сергеев, поднимаясь с песка. – Звёздное небо над головой – лучшая карта штурмана.

Через минуту мы все стояли на пляже, метрах в двадцати от прибоя, и смотрели в небо.

– Сейчас начало августа, и мы далеко на юге, – сказал Борис Натанович. – Значит, Большую Медведицу не видно, а Малая с Полярной звездой должны быть над самым горизонтом, на севере. Вот она, – он показал на север. – Видите, мерцает? Удивительная чистота атмосферы, к слову. Будь мы в городе или рядом, ни черта бы не увидели.

– Значит, север на месте, если сравнивать с картой, – сказал механик-штурман. – Хоть за это спасибо.

– Прямо над нами – Сатурн, – продолжил Владимир Алексеевич Крат, вытягивая руку к зениту. – Вон тот, самый яркий. Южнее, – он повернулся и чуть опустил руку, – Фомальгаут. Самая яркая звезда в Южной Рыбе. У нас, в России, особенно в Ленинграде, не виден.

– Двадцать пять световых лет от Солнца, – добавил Борис Натанович. – Совсем рядом по галактическим меркам.

– Смотрим дальше, – оживился директор Пулковской обсерватории. – Вон там, на востоке, Юпитер и Альдебаран в созвездии Тельца. Чуть правее, к северу, – Марс. Красноватый, видите? На западе – Альтаир в созвездии Орла. Ещё западнее, яркая, голубоватая, – Вега в созвездии Лиры.

– У нас, в России, она в это время года практически в зените, – сказал Борис Натанович.

Мы послушно поворачивали головы, следя за его пальцем и звёздным небом. Зенит над головой прочертил яркий и быстрый метеорит.

– Звезда упала, – прокомментировал Антон. – Не успел.