– Это ещё что за звери? – спросил Береговой.

Я вкратце объяснил.

– Но это, конечно, ещё не завтра. Сначала, повторю, Луна и база на Луне. Без базы ничего не получится. Я слышал, у нас и проект такой базы уже имеется?

– Слышал он, – пробурчал товарищ генерал-майор. – От кого, интересно? На нём, между прочим, гриф «совершенно секретно» стоит.

– От Устинова, – сказал я просто. – Дмитрия Фёдоровича[8]

Космонавты переглянулись. Кажется, уже в третий раз за нашу встречу. Или четвёртый.

– Однако, – крякнул Береговой.

– Мы как раз обсуждали с ним экономическую целесообразность полётов на Луну, – пояснил я. – На кораблях с гравигенератором, разумеется. Пришли к предварительному выводу, что это может быть выгодно. Хотя, конечно, ещё нужно считать и считать. Но уже считают.

– Ты меня, Серёжа, конечно извини, – сказал Береговой, – но, если я сейчас позвоню Дмитрию Фёдоровичу, он подтвердит твой допуск? Потому что одно дело рассуждать о том, чего пока и близко нет и совсем другое – обсуждать имеющиеся сведения и планы под грифом «совершенно секретно».

– Хотите, могу сам позвонить, – предложил я. – У меня карт-бланш на подобные звонки. И не только на них.

– А позвони, – товарищ генерал-майор показал мне на телефон. – Вот с этого аппарата. Не вертушка, но девушка соединит.

– Знаю, – сказал я и снял трубку.

Секретарь ЦК КПСС Дмитрий Фёдорович Устинов оказался на месте.

– Здравствуй, Серёжа, – услышал я в трубке его голос. – Как твои дела?

– Всё в порядке, Дмитрий Фёдорович, спасибо, – сказал я. – Извините, что беспокою. Я сейчас в Калининграде, в Центре подготовки космонавтов, у нас обстоятельная беседа с товарищами Береговым Георгием Тимофеевичем и Быковским Валерием Фёдоровичем.

– Это насчёт Луны?

– Да.

– И, вероятно, руководитель Центра подготовки космонавтов товарищ Береговой сомневается в твоих полномочиях, а также допуске к секретным сведениям, – в голосе Устинова я уловил толику веселья.

– Угадали, товарищ генерал-полковник.

– Хватит уже, Серёжа, генеральничать. Для тебя я Дмитрий Фёдорович. Дай трубку Береговому.

– Вас, – я протянул трубку товарищу генерал-майору. – Устинов.

Выслушав секретаря ЦК КПСС, Береговой положил трубку и посмотрел на меня. Во взгляде боевого лётчика, фронтовика, космонавта и дважды Героя Советского Союза искра интереса, до этого лишь теплившаяся, перерастала в устойчивое и уже чуть ли не гудящее пламя. Подобное тому, которое вырвется скоро из дюз взлетающего к Луне космического корабля.

Это они ещё про мои отношения я Леонидом Ильичом Брежневым не знают, подумал я.

– Ну что? – полюбопытствовал Быковский.

– Думаю, у этого молодого человека допуски не ниже нашего, – сказал Береговой. – Чёрт, аж закурить захотелось.

– Вредно, – сказал Быковский.

– Без тебя знаю. Я не сказал, что закурю. Захотелось, – он дважды глубоко вздохнул и выдохнул. – Всё, уже перехотелось. Забавно. На войне я курил. Папиросы «Беломор». Иногда «Казбек». Знаете, от чего любил прикуривать?

Быковский отрицательно покачал головой.

– От керосиновой лампы, – сказал я. – От раскалённого воздуха, который из неё поднимается.

– Да он шаман, Валера! – воскликнул Береговой обескураженно.

Быковский засмеялся.

– Мой прапрадед был деревенским колдуном, – сказал я. – С животными умел разговаривать, гипнозом владел. Но на самом деле волноваться не о чем. Просто у меня есть один хороший знакомый, фронтовик, который тоже так любил прокуривать на войне. Только он танкист, а не лётчик. Вот я и догадался. Так что у нас с лунной базой?

– Есть такой проект, – подтвердил Быковский. – Называется «Долговременная лунная база „Звезда“». ГСКБ