Целовались? Разве подходит это жалкое слово для описания того, что со мной делал Хан? Нет. Определенно нет!

– О, да неужели?

– Я этого не хотела, – зашипела я и нервно принялась расхаживать туда-сюда вдоль кухонного уголка.

– Конечно, нет.

– Но он так неожиданно набросился на меня!

– Когда?

– В прошлую пятницу.

– Ага! А я думаю, чего это ты вдруг тогда пижамкой озадачилась, – подпёрла кулаком подбородок Ковалёва, и я виновато на неё посмотрела, - что, засосы понаставил, да?

– Трусы с меня стащил, представляешь? – прижала я ладони к горящим щекам.

– Боги! Да я бы сама из трусов выпрыгнула, если бы этот твой Хан на меня набросился!

– Нина! – рявкнула я.

- Да шучу я, – отмахнулась девушка, и я скептически покачала головой.

- Бесстыжая!

– А сама-то? Конспираторша хренова!

– Я просто постеснялась тебе о таком рассказывать! – взмахнула руками.

– И что? Сейчас твой Хан приходил за добавкой, или ему одних твоих трусов в трофейной коллекции показалось мало? – рассмеялась в голос Нинка.

– Ну сама же видишь, – стухла я и кивнула на бутылку вина.

– М-да, ну такое...

– А я, знаешь ли, не удивлена. Где я, а где этот мажор, м-м? Девочка из гетто и мальчик с Рублёвки...

– Тань...

– Видимо, я только такого и достойна, по его мнению, чтобы меня нагнуть на офисном столе или в квартире без лишних сантиментов и расшаркиваний, – и мне пришлось до боли прикусить щёку изнутри.

И ведь вроде бы закалилась характером, а до сих пор больно...

– Он нравится тебе? – спустя минуту молчания вдруг спросила Нина.

– Он красив, – пожала я плечами.

– Бред Питт тоже красив, – фыркнула подруга, – но я тебя не об этом спрашиваю.

– Нет, - уверенно выдала я, – у Хана отвратительный характер, а еще удивительная способность меня бесить. Никакая сногсшибательная и трусикоувлажнительная внешность не перекроет эти недостатки.

– Ну тогда забудем этого гада и выпьем его вино. Кстати, отличный Пьер Совиньон! – откупорила Ковалёва бутылку и принюхалась к винному аромату.

И мы забыли. Выкинули из головы Хана и его наглые и совершенно беспардонные телодвижения, много смеялись и разговаривали, делились планами на будущее и даже спланировали путешествие на море в сентябре.

Девочки...

Вот только намного после и глубоко за полночь Нинка уснула сразу, а я еще долго перебирала в мыслях то, что произошло до прихода подруги. И ранее. Когда я была усажена на рабочий стол Хана.

Пришлось закусить костяшки пальцев. Сильно. Потому что реакции моего тела меня откровенно пугали. Но я предпочла списать всё на исключительный фасад своего босса. Хан, он был как...

Хан!

Понимаете?

Так и уснула в раздрае...

Встали только к обеду, а потом отправились бегать в парк, что был расположен у меня за домом. Я для общей профилактики, а Нина всё пыталась вернуть себе былые стройные формы. Зачем? Я не знаю. Мне она и пышкой нравилась неимоверно. Я продолжала верить, что в человеке главное – душа, а не внешняя оболочка. Нина была прекрасна и изнутри, и снаружи.

После мы попрощались, и каждая отправилась в свою одинокую квартиру. Нинку это парило. Я привыкла. Главное, что за стенкой больше никто не бухал, не ругался матом и не грозился устроить мне порку. Увы, но призраки моего уродливого детства преследовали меня и по сей день...

И всё бы ничего, но рабочий понедельник неумолимо приближался. А потом и наступил неожиданно и бесповоротно. Проснулась уже на диком мандраже, но перед смертью, как говорится, не надышишься.

Белая блузка. Чёрные брюки-дудочки. Экстремальный каблук. Причёска – волосок к волоску. И идеальный нюдовый макияж. Образ бизнес-леди – мой щит. Я не позволю его пробить ни одному столичному мажору с веником в руках и бутылкой дорогого вина наперевес.