- Люк, ты себя нормально чувствуешь? – испугалась я. С Тарасом – это второй вопрос, лишь бы с ней самой все было в порядке. Со здоровьем.

- Да не суетись, - поморщилась она. – Остаточки после простуды сходят. А так ничего подозрительного. Ты же знаешь, братец твой с меня не слез бы, если б что. Как раз на следующей неделе приду на скрин.

Каждый год Люка вынуждена была проходить полный скриниг: кучу анализов, всевозможные узи и обследования у узких специалистов. «Мой ежегодный онкоквест», - говорила она. Что можно делала у нас в клинике, остальное в первом меде, где преподавал отец. И каждый раз, ко всеобщему облегчению, это заканчивалось ритуальной фразой из анекдота: «Выдыхай, бобер, выдыхай!»

Спектакль – разумеется, на мой консервативный вкус – оказался ужасным. Весь первый акт я тихонько продремала под музыку, изредка приоткрывая глаза и тут же закрывая обратно. И даже кофе с пирожным в антракте не добавили энтузиазма. А ведь когда-то именно буфет был для нас центром театра. Ну, для нас с Тарасом точно. Бутеры с копченой колбасой, эклеры, лимонад! Без этого и театр не был театром.

Люка рассеянно ковыряла свой чизкейк и о чем-то думала, но я решила отложить разговор до «Джузеппе». И вид ее, и настроение только добавили мне нервозности. Второе действие уже не просто раздражало, а бесило. Особенно когда дело дошло до якобы дуэли.

«Мы с вами словно у дуэльного барьера стоим и вот-вот начнем шаги отсчитывать. Пиф-паф, падай, дурак, ты убит»...

- Люк, а может, хватит? – взмолилась я, когда занавес опустился. – Не знаю, как ты, а я больше не могу этот кошмар терпеть. Еще одно действие не выдержу.

- Да, пожалуй, - согласилась Люка. – Девчонки говорили, что ужас, но я не думала, что настолько ужас-ужас. Пойдем. Закажем большую-пребольшую пиццу.

- Ты можешь хоть целую на ночь сточить, и ничего не будет, - проворчала я по пути в гардероб. – А я теперь женщина в поиске, мне надо фигуру блюсти.

- С одного раза ничего не случится! В поиске нужно быть веселой и доброй, а не злющей от голода. Вот представь, выходим мы из «Парка», а навстречу роскошный мужчина. Но ты запретила себе пиццу на ночь и жрала салатик. И от этого готова растерзать любого, кто попадется на пути. А счастье, может, прошло так близко.

Это было уже похоже на прежнюю Люку, и я подумала, что, может, ничего такого и не случилось, может, я все преувеличила.

Одевшись под осуждающими взглядами бабушек-гардеробщиц – такие-сякие, сбежали с оперы! – мы вышли на площадь Искусств и окунулись в терпкую сырость осеннего вечера.

[1] Венерическое заболевание, распространенное в экзотических странах и редко встречающееся в России

17. 17.

- Люблю такую погоду, - Люка с наслаждением вдохнула холодный воздух и запрокинула голову к небу. – Это реальный Питер. Чувствуешь себя по-настоящему живой.

От последней фразы мне снова стало неуютно, но я сдержалась и промолчала.

Пиццу мы все-таки заказали. Одну на двоих. Пока ждали, говорили… пожалуй, ни о чем. Об общих знакомых, о Люкиных родителях, о работе. Потом с урчанием проглотили по два куска нежнейшей фунги с рикоттой[1] и чуть притормозили.

- Ну? – забросила я удочку.

- Том, перестань, - Люка вытерла пальцы салфеткой. – Все нормально. А что не очень, то решаемо.

- А если не врать? Я ж с тебя все равно не слезу.

- Представляю, как ты допрашиваешь своих несчастных пациентов. Кого и как трахали. Сколько раз и в какой позе.

- Люка!

Она откинулась на спинку стула, прикрыла глаза. На виске под волосами мелко пульсировала голубая жилка.