Ей это польстило и сразу подняло настроение – Джулиана почувствовала себя увереннее и пришла к выводу, что несколько минут назад приняла правильное решение. Ведь она молилась о том, чтобы кто-нибудь погубил ее репутацию, и вот теперь, кажется, это свершится благодаря стараниям самого модного жениха в Европе – самого Николаса Дю Вилля! Это сразу меняло дело – придавало ему какое-то своеобразие и особый шик. Как награду за принесенную в жертву погубленную навеки репутацию она получит нечто совершенно удивительное – приятные воспоминания на всю жизнь!

– Я не сумасшедшая, хотя, наверное, очень похожа на нее, – проговорила Джулиана, – и у меня действительно есть к вам просьба.

Николас почувствовал, что вот теперь уж точно пора уходить, но его словно околдовал ее заразительный смех и обворожительное личико, на котором удивление сменялось восторгом. Кроме того, перспектива возвращения на бал нисколько не вдохновляла его.

– Так о какой любезности с моей стороны вы хотите просить?

– Это несколько трудно объяснить… – начала девушка.

Он увидел, как она потянулась за стаканом с каким-то напитком и сделала глоток, будто хотела почерпнуть из него мужества, а затем подняла на Николаса невинный взгляд своих огромных глаз.

– На самом деле – это очень трудно, – исправилась Джулиана, сморщив свой нежный носик.

– Как видите, – ответствовал Дю Вилль, подавляя улыбку и отвешивая ей галантный поклон, – я полностью к вашим услугам.

– Боюсь, как бы вы не изменили своих намерений после того, как услышите, что именно мне от вас требуется, – с сомнением пробормотала девушка.

– Так говорите, чем я могу быть полезен?

– Я бы хотела, чтобы вы обесчестили меня.

Николас мог бы побиться об заклад, что никогда прежде ему не приходилось слышать ничего более удивительного ни от одной женщины. Он, попросту говоря, онемел от такого заявления.

– Простите – что вы сказали? – выдавил Дю Вилль наконец.

Джулиана видела, что он пытается как-то скрыть свое изумление, и снова подавила мучительный приступ неприличного хихиканья. Она никак не могла объяснить себе причину своего столь необычного веселья – то ли не выдержали нервы, то ли подействовал этот дивный напиток, которым мужчины так любят поднимать себе настроение.

– Я сказала: не будете ли вы так любезны обесчестить меня.

Стараясь потянуть время, Николас, следя за ней краем глаза, вынул из кармана вторую из двух взятых с собой тонких сигар.

– А что… именно… – осторожно спросил он, наклонив голову и зажигая сигару, – вы, собственно говоря, хотите этим сказать?

– То, что я хочу быть опозоренной, – повторила Джулиана, глядя, как он прикрыл рукой маленький огонек, и попыталась получше рассмотреть его лицо. – То есть чтобы я стала нежелательной и неподходящей невестой для всех мужчин, – объяснила она. – Короче говоря, нужно сделать так, чтобы на моем замужестве можно было поставить крест. Чтобы обо мне все забыли.

Вместо ответа он поставил ногу на каменную скамью, на которой сидела Джулиана, рядом с ее бедром и стал внимательно смотреть на девушку в задумчивом молчании, зажав в ровных белых зубах тонкую сигару.

– Думаю… я… не смогла бы объяснить вам это более ясно, – с волнением сказала она.

– Да, мне тоже так кажется.

Джулиана придвинулась ближе к его ноге и запрокинула голову, всматриваясь в его непроницаемое лицо, между тем как он отвел глаза и уставился в темноту.

– Вы понимаете, что я имею в виду?

– Нетрудно понять.

В его голосе не было особого воодушевления, поэтому она выпалила первое, что ей пришло в голову: