Джулиана была совершенно уверена, что несомненная гибель ее репутации вынудит сэра Фрэнсиса отказаться от сделанного им предложения, хотя и не представляла себе, на какие средства она будет жить, если родители отрекутся от нее из-за позора. Снова шмыгнув носом, Джулиана наклонила голову, крепко зажмурилась и решила прибегнуть к молитве. Сначала она попросила бабушку помочь ей найти способ испортить свою репутацию. Затем, подумав, что следует воззвать к высшей власти, Джулиана обратила свои мольбы прямо к Богу. Но тут ей показалось, что Богу может не понравиться такая просьба, не говоря о том, чтобы удовлетворить ее, хотя он, конечно же, прекрасно осведомлен о ее ужасном положении. Она горестно вздохнула, еще крепче зажмурила глаза и стала объяснять Богу, почему хочет испортить свою репутацию. Джулиана как раз подошла к рассказу о том, что должна будет выйти замуж за сэра Фрэнсиса, и от отчаяния у нее снова перехватило дыхание, она стала громко всхлипывать и судорожно глотать воздух, как вдруг услышала голос, обращенный к ней из темноты, – глубокий, красивый мужской голос, спокойный, властный и полный сочувствия:

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

От неожиданности Джулиана вскочила на ноги, сердце сильно застучало – из чернильной тьмы перед ней вдруг материализовался неясный силуэт мужчины в плаще и полумаске и стал медленно приближаться.

Видение остановилось, не дойдя до места, освещенного бледным сиянием луны; лицо скрывала тень, и различить черты было невозможно. Призрак медленно поднял руку, и Джулиане показалось, что он держит что-то белое, и оно плывет и трепещет, хотя ночь была совершенно тихой и безветренной.

Все ее чувства были в смятении от нервного потрясения и нескольких глотков бренди, но Джулиана все же поняла, что ей протягивают какой-то легкий белый предмет. Она робко шагнула навстречу и взяла предмет. Это был носовой платок, вполне земной, осязаемый, хотя необыкновенно мягкий и тонкий.

– Спасибо, – прошептала Джулиана с благоговением, улыбаясь сквозь слезы видению и вытирая при этом глаза и нос.

Не зная, что ей делать с платком дальше, она протянула его обратно.

– Вы можете оставить его себе, – послышалось в ответ.

Джулиана порывисто отдернула руку и прижала платок к сердцу.

– Спасибо!

– Могу я еще что-нибудь для вас сделать или мне лучше уйти?

– Только не уходите! Пожалуйста! Да-да, мне необходимо еще кое-что, но сначала я хотела бы объяснить!..

Джулиана уже открыла рот, чтобы закончить свои объяснения с Богом (она не сомневалась, что перед ней именно Он) – почему она умоляет его погубить ее репутацию, – как вдруг два момента показались ей несколько странными.

Во-первых, этот посланник Небес, явившийся, несомненно, в ответ на ее молитвы, говорил с легким акцентом, а именно – с французским. Во-вторых, теперь, когда ее глаза немного привыкли к окружающей его темноте, она обратила внимание на одно обстоятельство, говорившее скорее о бесовском, нежели о божественном происхождении пришельца. А так как молитва ее была довольно необычной – ведь Джулиана молилась о том, чтобы быть опозоренной, – то ей показалось не только не лишним, но и совершенно необходимым убедиться, а действительно ли на ее призыв откликнулись именно те силы, к которым она обращалась.

Борясь с отупляющим действием бренди, Джулиана устремила на него пристальный взгляд.

– Вы, пожалуйста, не думайте, что я сомневаюсь в вашей… вашей подлинности или в правильности вашего… выбора одежды, – начала она, стараясь говорить как можно более учтиво, – но вы, как мне кажется, должны быть в белом, а не в черном.