По небу расплывались фиолетовые чернила. Вдруг – знакомая дублёнка и ушанка! Сгорбленный мужчина со старенькой холщовой сумкой спешил по дорожке через двор к проспекту. Внезапно он обернулся, посмотрел прямо в окно тридцать первой квартиры. И помахал Игорьку.

– Деда? – еле слышно проговорил мальчик и кинулся к двери. Резко остановился и – снова к окну. Размытый силуэт постепенно удалялся.

В ушах застучало. Игорёк метнулся из детской и спрятался в тёмном углу коридора, откуда хорошо просматривались все комнаты.

В зале моргал телевизор. С экрана красивая тётя с нежным голосом пела что-то про зиму в городах и селах. Папа сидел на полу в куче проводов и проверял гирлянды. Тонкие змеи смиренно висели на его руках и светились проглоченными лампочками. Кое-где не горело.

Игорёк повернул голову в сторону кухни – мама сидела полубоком, резала свёклу и что-то горячо говорила в телефонную трубку, время от времени жестикулируя красными пальцами.

Стараясь дышать как можно реже, Игорёк подкрался к гардеробу, взобрался на обувную тумбу и снял с крючка, прибитого ниже других, клетчатое пальто. Гладкая подкладка приятно холодила голые руки. Надо торопиться! Настырный шарф был против замысла Игорька и никак не хотел сниматься. Сейчас-сейчас. Мальчик стиснул зубы и сильно дернул. Шарф громко хрустнул. Игорёк зажмурился, ожидая неминуемой расправы, но ничего не произошло.

Тогда он открыл глаза, взял шапку с большим красным помпоном, надел валенки. Теперь открыть дверь. Вот так, тихо, два поворота замка налево – это Игорёк выучил наизусть. Один щелчок, тише-тише, медленнее, второй щелчок. Выдох. Всё хорошо, не услышали.

Игорёк бесшумно вышел в подъезд и прикрыл за собой дверь. Он спустился в первоэтажную тьму, нажал на кнопку под горящей красной ягодой домофона и оказался на улице.

Недом встретил мальчика почти забытой свежестью и снежинками, играющими в догонялки. Лёгкий ветерок лизнул его в нос и пощекотал за пазухой. Хорошо, что окна кухни и зала выходили на другую сторону.

Игорёк быстро дошагал до двух кирпичных пятиэтажек, где кончался двор.

Куда же мог пойти дед? Конечно, в «Океан»! Каждый год в канун праздника они с ним обязательно шли в рыбный магазин и покупали баночки с чёрными блестящими бисеринами. Это ведь совсем недалеко: перебежать через улицу, пройти по скверу, повернуть на проспект – и вот они, огромные осетры на панорамных окнах, вечно хлещущие друг друга рассечёнными хвостами!

Би-жух, би-жух! Машины со страшным ревом проносились мимо. Сначала налево, потом направо – Игорёк дождался момента обнадеживающего беззвучия и бросился через серую ленту. Нужно-то всего семь шагов – и он уже на спасительном снежном бруствере обочины. Но тут Игорька остановил рвущий барабанные перепонки визг колес. Мальчик закрыл лицо руками и сжался.

– Ты чё творишь, гад? – заорали из машины. Игорёк отвёл руки от лица и в ослепляющем свете фар увидел злобное лицо великана в квадратной рыжей шапке. – А ну кыш отсюда!

Игорёк-снегирек, Игорёк-снегирек. В животе распрямилась скрученная пружина, и мальчик понесся что есть сил к скверу. Он совсем не заметил, как мороз стал сильнее пощипывать щёки и нос, но зато увидел впереди знакомые ветки, скамейки и фонари.

По вытоптанной дорожке маленького парка плелась девочка в короткой шубе и несла голубого кролика с длиннющими ушами. На его плюшевой груди мигало красное пластмассовое сердечко.

Пух, пых, ти-ли-ли-ли, с Но-вым-го-дом! С Но-вым-го-дом! Игорёк встал как вкопанный и заворожённо следил за говорящей игрушкой.