Дородный мужчина с окладистой бородой басовито прогудел с места:

– Рисовали на стенах пещер силуэты оленей и поражали их копьями!

Лозинский широко улыбнулся.

– А сейчас японцы лупят дубинами резиновые манекены начальников. Вам в обряде охоты видятся лишь предрассудки, для вас так оно и есть. Но подумайте, для кого древние шаманы рисовали этих оленей! Для не совсем разумных соплеменников! Они практически не видели разницы в убийстве настоящего оленя и его изображения. Эти люди тысячи лет подчинялись власти табу. Шаманы могли каждого из них убить, просто приказав умереть.

Спортивного вида чёрненький парень выкрикнул:

– Это же просто внушение!

– Возможно, – согласился доктор. – Но оно работает до сих пор. Многие ли из вас верят в бога? И при этом все вы считаете себя перед ним виноватыми…

– Вот! – поднялся осанистый бородач. – С этого и следовало начинать! Ваше учение – просто возвращение язычества!

Доктор удивился.

– А что вы имеете против язычества? У нас, собственно, свобода совести, нельзя оскорблять любые религиозные воззрения граждан.

– Это хуже язычества! – воскликнул мужчина. – Это сатанизм, настоящее зло!

Доктор вздохнул.

– Видимо, религиозная терпимость для вас невозможна, ведь в догматах вашей веры есть неприятие других учений, – он развёл руками. – Следовательно, вы секта, экстремистская организация.

Мужчина захлебнулся негодованием, обернулся к соседям.

– Ну, вы слышали! А я что говорю!

Доктор рассмеялся.

– Да вы только представьте, как смотрится для атеиста ваше миссионерство. Вы приходили к людям и говорили, что их боги неправильные потому, что их много, а ваш истинный, поскольку кому-то когда-то заявил, что он один!

Бородач воскликнул:

– Но как же быть с чудесами божьими?!

– В вашей священной книге прямо признаётся существование чудес не божьих, – мягко сказал Лозинский. – Вспомните то место, где говорится, как Моисей соревновался в чудесах с египетскими жрецами.

Мужик заревел:

– Всякое чудо не от бога – колдовство! Оно от сатаны!

Лозинский вздохнул.

– Значит, вы нагло узурпировали право определять, какие чудеса от бога? Причём, вас отчего-то не смущает при вашем официальном единобожии существование анти-бога. Поймите, наконец, что ваша концепция добра и зла – просто концепция вашей религии. Одной из многих!

Мужик налился кровью.

– А ваша… ваша… всё равно неправильная! И ваши исследования сатанинские! Мы подали петицию о передаче этого вашего поганого идолища под охрану церкви!

Доктор удивился.

– Разве у церкви есть силы, чтобы что-то охранять? Пожалуйста, с этого момента подробнее.

Мужик молча уселся на место, Лозинский продолжил:

– Ваша реакция на нашу находку настораживает. Вы что-то знаете о ней? Так поделитесь! Пусть эта информация связана с вашими некрасивыми тайнами, например, о сознательном искажении истории… пусть, я готов дать подписку о неразглашении. Мы же просто нашли некий артефакт с письменами, пытаемся понять, что это такое, и вы устраиваете истерику, что-то требуете. Не хотелось напоминать, но всё-таки церковь давно отделена от управления государством.

Мужик глухо проворчал:

– И вы ещё не раз пожалеете об этом! Вы знаете Библию? «Многие знания – многие скорби. Кто умножает мудрость, тот умножает скорбь». Во многом это следует понимать буквально…

Боб тихонько встал и направился на выход. Интересно, конечно, но ему ещё нужно пройтись к краеведческому музею. Оценить подходы, пути отступления, камеры наружного наблюдения – разведка называется. Он решил не затягивать, забрать камни уже этой ночью, пока на них не наложил лапу кто-нибудь посерьёзнее чокнутого учёного.