— Уверена, она всё ещё ждёт тебя. 

— Вряд ли. Наверняка она уже замужем, нарожала детишек, а может и внуков уже воспитывает…

— Или на Донне за эти годы прошёл только час. Кто знает?..

— Было бы неплохо, — хмыкнул Дастин. Он набрал целую горсть камушков и теперь по очереди кидал их в озеро. Вода колыхалась, возмущалась, но обратно камешки не выплёвывала — я бы не удивилась подобному ответу.

— А я не знаю, как умерла, — призналась.

— Как это? 

— Вот так. Хотя, конечно, догадываюсь.  

— И каковы догадки?

— Забили до смерти. Или застрелили, как Пса. Или ещё что похуже…

— Ты тоже хочешь вернуться и отомстить?

— Ни в коем случае! — открестилась. — Это ты на своей родине — дворянин, а я — бродяжка. И никто меня там не ждёт. Да и вообще, как можно отказаться от всего того, что я здесь обрела? Не-эт, никакая месть того не стоит. 

— Мы разные. 

— Скорее наши жизни разные. Я жила хуже собаки. Собак добрые прохожие подкармливают, грязных детей — нет. Хотя у меня была бабуля… Но и она уже не ждёт меня. Как думаешь, может, она тоже после смерти попала в другой мир? 

— Не знаю, — Дастин покусал губы, явно раздумывая. — Мне кажется, право на вторую жизнь получают те, кто отклонился от линии судьбы. 

— В смысле?

— Те, кто должен был жить, но умер по случайному стечению обстоятельств. 

— Смерть бабушки была вполне закономерной, — вздохнула расстроенно.

— Не грусти, это ведь только теория. Может, все люди перерождаются — кто знает. Тогда и мои родители сейчас живут где-то, может даже вместе. 

— Это было бы замечательно. 

Мы снова замолчали, каждый думая о своём. Наверняка Дастин размышлял о своих тренировках на Алере. Я же думала о подготовке к экзаменам, о том, как проведу лето без Дастина, с которым мы так сдружилась, об учёбе. Поступление так близко. Всего каких-то полтора месяца — пшик, по сравнению с годами моей подготовки. 

*****

Я медитировала на полюбившейся полянке внутри выложенного камнями круга. Днём, конечно: я больше не совершала глупостей, подобных той, что была в ночь знакомства с Дастином и его тандемом. 

Уже завтра Подак откроет свои двери, возможно, перенесёт парочку иномирян в свои владения, а может и навсегда выдворит кого-то из Подпространства. 

Тот, кому единожды отказала Академия, никогда больше не сможет вернуться сюда. От этого факта ещё страшнее, и только медитации помогают мне справиться с собой. Нет, Академия благоволит мне — это я знаю наверняка — потому вряд ли она откажет мне в поступлении. Ведь так? 

Поступлю, и первые полгода буду зашиваться на парах. Учёба, учёба, учёба. Наверняка времени на развлечения не будет, может даже придётся отказаться от работы в Зоопарке. 

Эх, помню свой первый день в школе. Бабушка нарядила меня тогда, как куклу — в чёрный сарафан, белую рубашку с огромным кружевным воротником — волосы заплела в два хвостика и нацепила на них по банту с голову размером. Она тогда ещё туфельки принесла, лакированные, с царапинами по бокам и на пару размеров больше нужного, но мы потуже застегнули ремешки и представили, что так и надо. Бабушка тогда ещё очень настаивала на белых гольфах, чтобы скрыть мои разбитые колени, но я бегала от неё, как от пожара.

Даже Гена в то утро проснулся. Кажется, это был последний раз, когда я видела его относительно трезвым. Помню, как он долго на меня смотрел, а после — на наряженную и надушенную бабушку. Тогда его взгляд переменился, стал злым. Он закричал, что бабушка убила деда, а бабушка заплакала. Потом она ушла, оставив меня один на один с Геной. Он сказал, что я точно «ихней, бабьей» породы. Что бабушка, которая деда со свету сжила, что мать моя, которая нагуляла уродца, а после сбежала.