В своем философском труде «Расширяющийся круг» (The Expanding Circle)[14] Питер Сингер утверждает, что раньше нас беспокоило благополучие маленькой группы (родных и, возможно, ближайших друзей); постепенно диаметр нашей заботы расширился за пределы племени, города и всей страны. Теперь он охватывает всю планету. Пища, медикаменты и технологии поставляются со всего мира; выживание зависит от бессчетного числа людей, которых мы никогда не узнаем лично.

И сами мы тоже помогаем тем, кого ни разу не видели, – пожертвованиями, голосованием и культурой, которую создаем. Трагические подробности о жизни людей с другой половины земного шара могут вызвать у нас сострадание.

Могут, но не всегда вызывают, и это затрагивает важную истину, касающуюся эмпатии. Наши инстинкты развивались в условиях, где любые встречи были во всех смыслах привычными. Друзья и соседи были похожи на нас внешне. За целую жизнь у нас было море возможностей узнать их характер, а у них – наш. У нас было общее будущее, а значит, доброта и жестокость могли к нам вернуться. Карма была сильной, непосредственной и неотвратимой. Те, на чью долю выпадали страдания, были рядом, и можно было прийти им на выручку. Эмпатия зарождалась в первичном бульоне маленьких, тесно связанных сообществ – все его ингредиенты благоприятствовали проявлениям заботы.

Само собой, помогали мы вполне определенным людям. Те же гормоны, которые заставляют родителей оберегать детей, вызывают подозрение к посторонним – потенциальным соперникам, обманщикам и врагам[15]. И наряду со способностью понимать друг друга люди развили в себе склонность делить всех на «мы» и «они».

В современном мире труднее быть добрым. В 2007 году человечество переступило значимую черту: впервые в истории в городах проживает больше людей, чем за их пределами[16]. К 2050 году горожанами станут две трети. И при этом мы всё больше отдаляемся друг от друга[17]. В 1911 году около 5 % британцев жили в одиночестве, а веком позже уже 31 %. Без партнера предпочитает жить преимущественно молодежь. В Соединенных Штатах сейчас в десять раз больше молодых людей от 18 до 34 лет, живущих отдельно, чем в 1950 году, – и в основном в центральной части городов. Больше половины парижан и стокгольмцев живут одни, а в некоторых частях Манхэттена и Лос-Анджелеса – свыше 90 %.

Города растут, дома уменьшаются, мы встречаем больше людей, чем когда-либо, но лично знаем меньше. Ритуалы регулярного общения – посещение церкви, участие в командных спортивных играх, да хотя бы поход в магазин – уступили место разным занятиям в одиночку, нередко по интернету.

В магазинчике на углу двое незнакомых людей могут узнать друг друга поближе, болтая о баскетболе, школьном образовании или видеоиграх. В интернете же мы обычно узнаём о человеке сначала то, что нам в нем не нравится, скажем что он приверженец противной нам идеологии. И видим в нем прежде всего врага, а не человека.

Если кто-нибудь захочет уничтожить эмпатию, лучше существующей системы для этого не придумать. До некоторой степени эмпатия действительно разрушена. Многие ученые считают, что она постепенно сходит на нет. Оцените, насколько к вам применимы следующие утверждения, по шкале от 1 (совсем не соответствует) до 5 (идеально соответствует).

Я часто переживаю за тех, кому в жизни повезло меньше, чем мне.

Я стараюсь понять точку зрения всех противоборствующих сторон, прежде чем принимать собственное решение.

Последние сорок лет специалисты измеряли эмпатию подобными вопросами и собрали данные о десятках тысяч человек. Новости неутешительные. Эмпатия стабильно снижается, и с начала XXI века процесс ускорился. Среднестатистический человек в 2009 году меньше наделен эмпатией, чем 75 % населения в 1979-м