Эш ощущал необычную бодрость, хотя и жалел, что, купив Джоан эту штуку, лишил себя на время такого удовольствия, как беседа. Когда поезд тронулся, формально и официально полагая начало опасному приключению, он окончательно понял, что родился авантюристом. Смотрите сами: идеальный авантюрист не только силен, но и пытлив – а этого в нем хватает. В отличие от нынешних молодых людей он с детства увлекается чужими делами. Если вы поднесете этим людям хорошее приключение, они не откажутся, но сами? Никогда в жизни! И воспитание и традиция не позволят им рисковать; ведь самое страшное для них – показаться смешными. И вот, проходя мимо дома, в котором кто-то кричит, они убедят себя, что там поет неумелая певица, а завидев девушку, за которой гонится злодей с ножом, предположат, что это уличные съемки. Так идут они своей дорогой, не глядя по сторонам; они – но не он. Да, убедила его Джоан, но лишь потому, что страсть к новизне сочетается в нем с ленью.

Словом, он был счастлив. Поезд выстукивал марш. Джоан сидела напротив. Думая о том, что именно так и надо жить весной, Эш не знал, что спутница его просто прикрылась журналом, чтобы избежать беседы. Она, как и сам он, размышляла о ближайшем будущем, сожалея при этом, что расшевелила своего нового приятеля. «Как часто в этом мире, – думала она, – наши действия, словно бумеранг, возвращаются, чтобы нас же ударить!»

Украдкой взглянув поверх журнала, она увидела, что Эш смотрит на нее. Глаза их встретились, и, упрятав досаду в дальний уголок души, Джоан постаралась заговорить как можно приветливей. В конце концов, человек он милый, занятный, хотя они и соперники. До этой дурацкой истории он ей очень нравился. Да-да, что-то в нем такое есть, так и хочется поправить ему галстук, вызвать на откровенность, как следует подбодрить. Наверное, дело в том, что она, по своей доброте, готова помочь даже совершенно чужому человеку.

– Ну вот, – сказала она. – Едем.

– Именно, именно, – отвечал Эш, радуясь, что она вернулась к прежней манере.

Поезд выстукивал уже не марш, а рэгтайм. «Интересно, – подумал Эш, – почему я так обрадовался? Мы просто друзья, видимся в третий раз. Для дружбы этого хватит, но не для влюбленности!»

Немного подумав, он все понял. Странное желание перелететь купе и поцеловать Джоан вполне естественно. По своей доброте он стремится быть как можно приветливей.

– Жалеете вы, – спросила Джоан, – что я подбила вас на такое безумное дело? Сидели бы на Арундел-стрит, писали бы свою «Палочку»…

– Нет, не жалею, – признался Эш.

– И не каетесь?

– Нет.

Джоан улыбнулась. Такой дух ей нравился. Хотя, конечно, для нее это не совсем удобно…

– Долго ли продержится ваша храбрость? – заметила она.

– Что вы имеете в виду?

Джоан заметила, что зашла слишком далеко.

– То, – быстро отвечала она, – что мистер Питерс – человек тяжелый.

Эш успокоился; он подумал было, что она разгадала его тайну.

– Да, наверное, – согласился он. – Такой… ну, вспыльчивый. У него плохой желудок.

– Я знаю.

– Ему нужен воздух. И эти упражнения не помешали бы.

Джоан засмеялась:

– Вы надеетесь его убедить, чтобы он сворачивался в узел?

– Хотел бы.

– Что ж, попытайтесь.

– Вы думаете, он не послушается лакея?

– Я все забываю, что вы лакей. Вы так на них не похожи!

– Старый Питерс думает иначе. Он сказал, что у меня заурядная внешность.

Говоря это, Эш думал о том, что в жизни не видел такой прелестной девушки.

– А вот вы, – заметил он, – совсем не похожи на горничную.

– На кого же я похожа?

– На переодетую принцессу.

Джоан засмеялась: