Цинь Длинную стену воздвигла, у самого моря устроив заставу и крепость. Отравой и горечью жизни людей, созданий божественных^>20, наполнены стали. На тысячи, тысячи верст краснела, алела земля. Но Хань разбивает гуннов опять… Хотя отнимает у них горы Инь^>21, все ж труп громоздится на трупе повсюду в равнинах, и все достижения эти на горе заплату не ставят.

О массы народные (о люди-народы), небом лазурным рожденные массы (люди)! У кого же из вас нет отца или матери дома, которые вас в вашем детстве носили на руках, таскали, водили, поддерживали, боясь, как бы жизнь их детей не окончилась рано?! И кто не имеет из вас братьев старших и младших, которые вам как бы руки и ноги?! И кто не имеет жены или мужа, которых, как гостя, уважим, которых, как друга, возлюбим?! Останутся живы – им будет ли то благостыней? Убьют их – так в чем их вина? И живы ль они иль погибли – в их семьях об этом никто не услышит, никто не узнает. Им люди, быть может, и скажут, но верить им или не верить? В недрах души безысходно горюя, только и видят во сне, что своих.

Вот им теперь воздвигнут алтари, предложат жертвы духам их, прольют над алтарем вино и с плачем обратят свой взор туда, далеко, в край небес. А небо с землею – те с ними горюют, деревья и травы в печали, в тоске… На жертвы, на плач не придут… Их духам, их душам^>22 пристанище где же?

И будет, наверное, злая година невзгод и без урожая поля^>23, и голод людей разбросает повсюду…

О горе, о горе! Стенаю, вздыхаю! Что ж это такое? Безвременье, что ли? Иль только людская судьба? И так повелось ведь с древнейших времен! Что с этим поделать?

Нам сказано было: «Заветы соблюдаются у нас на деле с инородцами, со всех сторон нас окружавшими всегда»^>24.

На юг от реки Гуаньшуй^>1 – там есть поток. На восток он струится, впадает в реку Сяошуй. Одни мне говорят, что здесь когда-то жил какой-то Жань, поэтому поток и окрестили, мол, фамилией его, назвав его Жань-ци, потоком Жаня. А ныне говорят, что в нем удобно красить вещи, и, мол, по этому удобству его зовут Жань-ци, красильщиком-потоком.

На кару сверху я нарвался в наивной глупости своей, меня сослали на реку Сяо. Понравился этот поток мне, прошел я вдоль него две или три версты, нашел отменно восхитительное место, достроился, осел.

Когда-то, говорится в книгах, была долина Глупого магната^>2. Теперь и я здесь домом сел, на этом вот потоке, название которого никто, как видно, не умеет вполне установить. Живущие здесь постоянно люди и те лишь спорят без конца, как называть поток. Поэтому и имя ему нельзя не изменить. Вот я и изменил его в поток Глупца.

На этом потоке Глупца я купил небольшой бугорок и назвал его также холмом Глупца. От этого холма Глупца прошел я к северо-востоку, шагов так с шестьдесят, и там нашел родник. Опять купил и поселился там, и это стал родник Глупца. Родник Глупца имеет шесть отверстий, которые выходят под горой, на ровной плоскости земли. Воды из них выбиваются вверх и дружно текут по зигзагам кривым и прямо стремятся на юг: это будет теперь канава Глупца. И вот наносил я земли, набросал я камней, завалил в узком месте поток – теперь получился прудок Глупца. На восток от прудка Глупца появился теперь кабинет Глупца, а на юг от него – павильон Глупца. На самом прудке оказался и остров Глупца.