– В основном мы ходим на Пиннакл, – пояснил Капитан Трюк. – И на станции. А иногда на Каракуа и Бету Пасифика.

– А вы летали куда-нибудь, где до вас еще никто не бывал? – Аликс чувствовала себя ребенком, особенно когда он по-отечески улыбнулся ей.

– Нет, – сказал капитан. – «Каллиста» имеет строго установленное расписание, госпожа Беллинджер. Он не ходит туда, где под рукой еще нет отелей и ресторанов.

Тут Трюк подумал, что все это невероятно забавно. Его лицо расплылось в усмешке и показалось Аликс похожим на зад бульдога, украшенный плюмажем.

Она вернулась на Землю в шаттле, в шумной компании посторонних, но с этим ничего нельзя было поделать, потому что проклятая штука выполняла рейс примерно раз в час. Но на челноке был бар, и люди со студии постарались найти там местечко для нее и для Рыжика.

Рыжик всю дорогу вел бессмысленные разговоры. Если она и пыталась запомнить что-то из его слов, то это уже давно забылось. Ей теперь хотелось только одного: вернуться, подняться на борт «Каллисты» и направить его к звездам. Но только не в Харвей-Стейкхаус и не в Линн-Уатт. Нет, мадам. Дайте мне волю, простор, освободите меня от узких дорог и пустите туда, где кромешная темнота и может случиться все что угодно, неизвестное и непонятное.

Она упомянула об этом в беседе с Рыжиком, с которым очень редко говорила о чем-нибудь важном. Он в своей досадной манере трепал ее по волосам, точно щенка: «Почему нет, можно, рванем туда, как только позволит график».

Но это не имело никакого значения, потому что за несколько месяцев до этого Рыжик уже «созрел» для замены, и Аликс отделалась от него.

Однако она никуда не полетела. Жизнь обожает постоянно чем-то занимать людей, не давая им покоя. Ее карьера складывалась удачно, она стала режиссером, а когда дела пошли хорошо, открыла собственную студию. Ее компания выпустила несколько очень успешных музыкальных комедий. Аликс получила приглашение поехать со съемочной группой в турне с «живым» шоу. Они отправились в Лондон, Нью-Йорк, Берлин и Торонто. И в некотором смысле «не спешили» домой.

Но Аликс так и не смогла расстаться с мыслью о «Каллисте». Иногда корабль возникал перед ее глазами по ночам как последняя сознательная мысль перед сном, а иногда появлялся при тревожном утреннем пробуждении, когда она начинала вспоминать, что следует сделать днем. Звездолет превратился в разновидность сбежавшего любовника.

Но с «Каллистой» были проблемы. Он был посажен на цепь, заперт в сетке расписания, как аэробус, курсирующий по маршруту между театральными районами Черчилля и Лондона. Туда и обратно. Когда Аликс вызывала в воображении громадный корабль, ей становилось ясно, что он не предназначен для полетов между знакомыми уголками вселенной. Такой корабль создан для того, чтобы умчаться в ночь. Увидеть, а что же там. И вернуться. И привезти все с собой.

Что – все?

Что-нибудь. Кое-что.

Новости о заоблачных городах. О поразительном интеллекте. О бесплотных существах.

Часть подобных идей даже нашла отражение в ее шоу. Аликс создала две «межзвездные» фантазии, «Сюда на уикенд» и «Звездный фургон», и обе имели успех. В последней она даже сыграла эпизодическую роль корабельного врача, пытавшегося покончить с чумой, уничтожающей подавление чувств.

Джорджа она встретила на актерской вечеринке в честь премьеры «Сюда на уикенд». Праздновали в Нью-Йорке. Ее директор по спецэффектам и освещению Фредди Чаб, хорошо знавший Джорджа, решил, что тот обязательно должен прийти, и пригласил его на эту гулянку. Веселились в люксе, специально снятом в отеле «Соломон Лофт», всего в двух кварталах от «Эмприс», где шел спектакль.